Интервью от 22 апреля 2017

Punks not dead! Слышали? Так вот, панки живее всех живых! Группа «Тараканы!» тому подтверждение. Более 25 лет музыканты «взрывают» залы, рвут струны и пытаются понять, кто всё-таки сошел с ума — «мир или я»? Дмитрий Сид Спирин — фронтмен коллектива — рассказал, каково это — быть рокером по жизни.

— Судя по гастрольному графику группы, концерты вы играете практически каждый день. Группа востребована, на концерты ходят. Приходится придумывать что-то новое, чтобы удивлять?
— Наш слушатель не отличается лояльностью. «Тараканы!» — не тот коллектив, который может рассчитывать на безграничный запас преданности поклонников. Поэтому мы должны придумывать какие-то перформансы, новые программы, акустические концерты и так далее.

— Акустику «Тараканов!» вы иронично называете «бардовской песней». К бардам как относитесь? Челябинцы, например, Митяевым очень гордятся.
— Никак не отношусь. Я ее не изучал, да и не слушал толком. Знаю только то, что в Советском союзе само по себе залетало в уши: Высоцкий, Окуджава.

— А из них «вырос» русский рок.
— Отчасти, да. Русский рок, если говорить очень обобщенно, зациклен на смыслах текстов. Такое… исполнение стихов под музыку. Поэтому русский рок несексуальный и зажатый. Надо подождать несколько поколений, чтобы всё поменялось.

— И у нас появятся свои Led Zeppelin?
— Они, в принципе, уже наметились. Сейчас есть коллективы, которые не имеют никаких связей с бардовской музыкой и первым поколением русского рока. Можем начать с любой альтернативной группы: Amatory, Stigmata, «Психея» — и закончить какой-нибудь инди-роковой командой, хипстерскими музыкантами.

— Вы несколько лет назад открыли пивоварню и магазин виниловых пластинок. Как продвигаются дела в бизнесе?
— Я практически отошёл от этого, пивоварней сейчас занимается мой партнёр. Для того чтобы дело сохраняло высокий уровень, нужно им заниматься. У меня нет возможности углубляться во все процессы. С магазином винила всё тоже пока сложно: то минус, то мелкий плюс, то «в ноль».

— Для чего-то же вы занялись бизнесом. Понадобился дополнительный доход?
— Сказать, что группы типа «Тараканов!» круто зарабатывают и не нуждаются в деньгах, нельзя. Всё какие-то нестабильные бултыхания. Поэтому наличие дополнительного заработка можно назвать принципиально важной подушкой безопасности. Но что касается лично моих дел — это было просто хобби. Это увлечение, в которое я вложил свои средства, заработанные музыкой. Что-то вернулось, что-то нет.

Мне захотелось узнать, как из четырёх ингредиентов — вода, дрожжи, хмель и солод — появляется такой чудесный напиток. И мне удалось это сделать, не только в теории, но и на практике. Любопытство я удовлетворил. Люди в «интернетах» думают, что мы тут миллионеры, зашибающие «лёгкую деньгу» и «подсасывающие» то от винилов, то он напитков, то ещё от чего. Это всё забавно, но очень далеко от истины.

— Название альбома «Солидный панк для солидных господ» — откровенный стёб. Вы себя, спустя 25 лет на сцене, солидным музыкантом считаете?
— Я очень относительный, очень условный музыкант. Нет ни музыкального образования, ни природного дара, ни каких-то ещё критериев, по которым можно было бы определить человека как музыканта и по прошествии времени назвать его солидным. Меня можно назвать солидным человеком (Смеётся), потому что мне уже не 20 лет. Хотя я такие дефиниции не приветствую.

— Рокеры не стареют!
— Это вообще странная штука. Детишки в интернете считают, что мы какие-то старые. Хотя мне едва за 40. Я иной раз смотрю на их кумиров, группу Green Day, например. Им уже за «полтос»! Что такое-то? Почему меня обзывают старым, а их нет? Что я сделал подросткам?

— Вы на сцене 25 лет, несколько поколений застали. А на смену вам никто не приходит.
— Появляются новые группы. И очень неплохие! Просто не в тех объёмах, в которых это было в 90-е или 2000-е. Новые жанры появились, в которых значительно комфортней нынешней молодёжи существовать, творить, самовыражаться. Рок-группа — это тяжело финансово. Нужно иметь инструменты, репетиционную базу, студии, собственно музыкантов. А когда ты хип-хопчик читаешь, тебе ничего не надо из этого. Плюс хип-хоп — популярная сегодня история, востребованная тема, поэтому новые музыканты, которые ищут способ творческого самовыражения, выбирают его.

— Политика, митинги и оппозиционные настроения вас интересуют?
— Интересуют, но не до такой степени, чтобы «ковырять» новости. В соцсетях не состою, телек не смотрю. Что-то до меня так или иначе доносится. Прикольно, что есть митинги, значит, людям не всё равно. Политика не является темой, которая вызывает у меня отторжение или оставляет равнодушным. Точно так же меня можно назвать человеком, который интересуется кулинарией. Я люблю поесть, но это не означает, что я буду скупать в каждом городе книжки с рецептами. Наши песни про то, что нас беспокоит.

— Сегодня что беспокоит?
— Возможность Апокалипсиса и Третьей мировой войны. Это страшно.

— Вы в интервью как-то сказали: «В нашей стране к 30 годам из людей как будто дух уходит». Разве это не страшно?
— Это правда. Надо чаще ходить на рок-концерты. Здесь есть люди, которые дух сохранили. И некоторым из них за 40 (Улыбается). Знаете, участие в рок-группе — это «эликсир вечной молодости». Оно не может быть вынужденным, как скучное сидение в офисе. Не может быть чем-то выжигающим изнутри и ненавистным, как работа на производстве каком-нибудь. Это постоянная динамика, каждый день новые картинки, время и пространство меняются без остановки.

Человек, который в 20–25 лет входит в рутину офисного рабства —  охуевает потом, в жизни ничего не происходит. В этот период обычные люди обеспокоены созданием семьи, приобретением имущества и собственным обеспечением. Зачастую начинаются кредиты, ипотеки и так далее. С определённого момента это начинает его угнетать, и начинаются бары по пятницам, чтобы расслабиться. В группе всё не так. Бар круглогодично. (Смеётся) Но это не становится отдушиной.

— Представляете, если после нашего интервью люди побросают скучную работу и пойдут в магазин за гитарами, клавишами и прочим.
— Не-а, это очень смелый шаг. Нужна внутренняя уверенность в себе, а она есть только в одном проценте людей на планете. Я всегда хотел заниматься только тем, что мне нравится, чтобы кайфово прожить эти «средние» 60 лет на Земле. И я кайфую.

Беседовала Наталия Хомякова