Первопроходцы поп-панка в России «Тараканы!» имеют основательные планы на 2016 год — тут и выпуск нового (как оказалось, двойного, но об этом ниже) альбома, и сериал о похождениях группы, и целая серия юбилейных концертов в столицах с масштабным туром по стране после. Словом, по части активности группа, чья история насчитывает уже 25 лет, даст фору многим и многим более молодым коллективам. Чтобы выяснить подробности, Звуки встретились с Дмитрием «Сидом» Спириным: разговор получился долгим и интересным, поэтому мы опубликуем его в два этапа. Первая часть, которую вы читаете сейчас, больше связана с современными новостями о группе, а вторая будет посвящена вопросам общим и в чем-то даже фундаментальным.

— Начнём вот с чего: прошлый альбом MAXIMUMHAPPY был двойным, писался в Германии и вообще был знаковым для группы, в чем-то став её перезагрузкой. Чем будет важна и интересна новая работа?
— Да, недавно у нас случился знаменательный день, мы достигли искомой суммы на краудфандинговой платформе за 12 дней до номинального окончания сборов. Приятно чувствовать такую поддержку, ну и мы продолжим кампанию — посмотрим, сколько мы сможем собрать к моменту, когда нам нужно будет отправляться в Германию. Мы планируем отправиться туда в начале мая месяца, и, соответственно, собираемся провести там около трёх недель, чтобы записать пластинку. Альбом тоже будет двойным, но не в том смысле, в каком был MAXIMUMHAPPY. Похожий пример был у группы HIM: они сделали диск и его дубль в unplugged-версии. Мы думаем сделать то же самое, но не абсолютную акустическую копию, а чтобы альбомы не были идентичными по треклисту. Возможно, будет меньше песен, возможна и парочка замен на совсем другие композиции, у нас сейчас всё в процессе репетиций и попыток эти песни половчее аранжировать. Несколько раз получалось так, что мы разгоняем новую песню на репетициях и внезапно совместно решаем, что её обязательно надо сделать в каком-то нетипичном для нас жанре. Например, песня-скоростной боевичок в электричестве в какой-то момент для всех нас прозвучала как баллада в духе Джона Фрусчанте. Мы сделали демо-запись, звучит клёво, но совершенно не ясно, как она «встанет» на нашу «стандартную» пластинку. Ещё одна вещь прозвучала в стиле кантри, например, ну и так далее. Сначала мы думали оставлять эти песни прямо в таких версиях, но всё-таки решили в угоду цельности и концептуальности придерживаться более привычного звука. Мы, в общем-то, и так показываем, что можем играть в разных стилях. Так что флагманский диск будет в стилистике близкой и знакомой нашему слушателю, а вот таким довеском будет ещё один альбом альтернативных версий. У нас есть ещё один повод так сделать — где-то год мы практикуем специальную программу с ироничным названием «Полноприводная акустика: Солидный панк-рок для солидных господ».

— Насколько я понимаю, сейчас вышел одноимённый альбом.
— Да, это концертная запись, сделанная в январе 2015 года в московском клубе RED на первом таком концерте. Позвали Серёгу Егорова из Marksheider Kunst с перкуссией, позвали девушек бэк-вокалисток и поняли, что всё это выглядит и звучит так, что это надо обязательно записать живьём. На этих концертах свои известные и не очень композиции мы переигрываем в нетипичных для нас жанрах — и свинг, и босса-нова, и easy listening. Вот аранжировки со второй пластинки будут заранее готовы к такому исполнению. Возвращаясь к первому вопросу, MAXIMUMHAPPY действительно во многом стал для группы перезагрузкой и прорывом на третьем десятке лет существования. И «флагманская» часть нового диска будет в чем-то продолжением тех идей, которые на прошлом альбоме мы только начали нащупывать. Единственное, что MAXIMUMHAPPY был довольно эклектичной пластинкой. Там были и диско-номера («Плохие танцоры»), и баллады («Пять слов»), здесь же в плане стилистики всё будет ровнее. Тем не менее, текстовые и аранжировочные идеи, хитрое взаимодействие двух гитар и необычная ритмика — всего этого будет в достатке. Мы попросили нашего бывшего коллегу, который был гитаристом у нас в группе и соавтором трёх ключевых альбомов «Страх и ненависть», «Улица Свободы» и «Ракеты из России» Дмитрия Кежватова побыть на время записи нашим музыкальным продюсером и художественным руководителем. Он согласился, и где-то с ноября месяца мы проводим репетиции под его чутким руководством. Он слушает сделанные до его вмешательства демо-записи, приносит какие-то идеи, пытается с ребятами наковырять новые ходы, и с его помощью у нас получается значительно освежить звучание. Достичь результатов, до которых своим умом мы бы не дошли. Всегда важно иметь кого-то, кто является независимым экспертом с одной стороны и прекрасно понимающим творческие задачи группы с другой. Чтобы холодным расчетливым взглядом со стороны на что-то тебе указать, поправить тебя. Раньше мы этим не занимались, теперь решили такую вот ключевую персону ввести.

— А он вообще по жизни занимается звуком?
— Да. С момента, когда Дмитрий покинул «Тараканы!» в 2005 году он немножечко пометался по составам, например, был в группе «Приключения Электроников». После чего уехал на долгое время в Санкт-Петербург, где стал частью группы Spitfire, известную тем, что это группа «Ленинград» без Сергея Шнурова. Там он сошёлся с известным сотрудником студии «Добролёт» Андреем Алякринским — именно под его руководством эти три памятные наши пластинки и были записаны. Дмитрий стал много времени проводить на студии, со временем выучившись не сколько саунд-продюсированию, а именно что музыкальному. Да, конечно, он может быть звукорежиссёром, знает, как работают приборы, но, всё-таки, он скорее научился там находить более выгодную подачу для песен и музыкальных идей — нужные звуки, нужные партии, выстраивать взаимодействие партий инструментов и вокала, подбирать верные темпы и удачные тональности, ну и так далее.

— Кроме альбома в краудфандинг-компании был анонсирован сериал — это будут какие-то бэкстэйджовые приколы, концертные съемки, или всё подряд?
— Скажу сразу, у нас есть источник вдохновения — это сериал американской панк-группы NOFX Backstage Passport. Они снимали эпизоды для него во время тура, который длился у них весь 2007-2008 года и был посвящен, кажется, тоже их 25-летию. Они решили, что так долго находятся на сцене и так долго гастролируют по относительно благополучным территориям планеты Земля, что острота ощущений и панк-рок-дух из всего этого выветрился. Усилиями своего менеджмента они проложили свой маршрут по всяким экзотическим точкам планеты — Малайзия, Перу, Китай, Бали, ЮАР, Израиль и так далее. И это сработало — мало того, что зрители видят 12 серий сделанного по всем телевизионным канонам «роуд-муви», видят группу, взаимоотношения между музыкантами, гастрольный и жизненный быт, организационный процесс. К тому же это помещено в необычные локации и антуражи разных точек нашей планеты. Это прикольно и интересно. Кроме того, у NOFX в каждой серии помимо концертов была какая-то дополнительная активность — тут они едут на страусиную ферму; тут они тусят в баре и пытаются зазвать на концерт двух темнокожих ребят, потому что обламываются, что приехали играть в Африку, а на первом концерте были только люди со светлым цветом кожи; тут они едут в садо-мазо-клуб, ну и так далее. Сделано круто, смешно, обязательно посмотрите. Мы вдохновлялись этим сериалом и решили сделать такую же историю. Поэтому дали задачу нашему менеджменту сделать тур на 25-летие группы максимально состоящим из непривычных и экзотических для группы «Тараканы!» мест. Что такое экзотические места для группы Тараканы! в 2016 году? Это Камчатка, Сахалин, Крайний Север. Северные области Китая, так как это достаточно близко к таким нашим привычным концертным точкам, как Иркутск и Барнаул. Такие страны СНГ как Грузия, Казахстан, Кыргызстан, Узбекистан. Несмотря на то, что много наших соотечественников постоянно играют в Израиле, «Тараканы!» там тоже ещё не бывали. И это помимо достаточно большого числа эпизодов, которые планируем снимать на более доступных территориях. Скажу честно, пока что букинг в вышеобозначенных местах даётся со скрипом. Грузия оказалась географически недоступной — заехать через Абхазию в неё нельзя, значит вплести её в тур по Краснодарскому краю невозможно, а лететь через Москву дорого. На Камчатке и Сахалине просто не находятся под нас промоутеры. Израилю не до нас, но мы, в общем, будем стараться. Процентов на 40 это будет «роуд-муви», автобусы-поезда-самолёты. На какую-то часть репетиционный процесс, включающий подготовку к записи нового альбома, а также празднованию 25-летия группы на крупных концертах в YOTASPACE. Конечно же, бэкстейдж. Запись альбома в Дюссельдорфе — пока это единственная подтверждённая экзотическая площадка (смеётся). А съёмки группы, играющей на сцене, займут, от силы, 10-15 процентов всего времени. Я очень надеюсь, что мои пацаны проникнутся идеей представить будущему зрителю интересное действо, и не будут после концертов сразу идти спать, но и пустятся в различные авантюры. Каждая серия обходится примерно в 100 тысяч рублей, так что чем больше мы соберём во время кампании на «Планете», тем больше серий будет подготовлено и выпущено.

— Довольно лояльная фан-база-то сложилась у группы — не первый раз получается собрать такую немаленькую сумму.
— Да, группа уже немолодая. Много людей, чей личный жизненный опыт преодоления каких-то проблем вместе с нашей музыкой, в том числе бытового и финансового характера, сильнее, чем желание заявить в Интернете о непримиримости с финансированием таким способом творческой активности. Потому что в среде панк-активной молодёжи, конечно, неоднозначное отношение к краудфандингу. По непонятной причине группа Distemper, наши кореша и друзья, около полутора лет назад записали песню с названием «Где твой панк-рок, …? [врун]», где эта модель сильно критикуется. Точнее, не она сама, а факт её использования панк-группами. Тем не менее, мы рады, что наши слушатели в этом плане куда более лояльны. У «Тараканов!» немало взрослой публики, которая на собственном опыте знает как и что даётся, поэтому готова нам помогать.

— В конце книги «Тупой панк-рок для интеллектуалов» был мощный спич по поводу разницы столиц и регионов, популярности панк-рока и много другого — в любом случае, точка у книги получилась жирная и размашистая. Изменилось ли что-то с тех времён?
— Признаюсь честно, за многие пассажи мне сейчас стыдно. Мне тогда казалось, что я правду-матку рублю, сейчас же я понимаю, что в основе части сказанных мыслей было желание показать, какие мы хорошие, а какие все вокруг м….. и как они нас, прекрасных, не понимают. Сейчас же я в такую позицию по жизни, конечно, не встаю. Моё мнение соответственно изменилось не касаемо регионов, а скорее касаемо моего собственного восприятия себя, группы, нашего места. Не надо … [выпендриваться], надо просто песни сочинять! И окажется, что люди раз и поворачиваются к тебе, откуда-то возникают толпы слушающих. Конечно, никто не отменяет и не скидывает со счетов определённую культурную неподготовленность масс, в любом жанре есть первопроходцы — в поп-панке таковыми оказались мы. И мне очень хотелось, чтобы толпы были здесь и сейчас, а их всё не было. Сейчас, скажем так, рынок сформирован — для нас его не было. Но злиться по этому поводу было плохим посылом во Вселенную. Лучше просто рубиться и делать своё дело. Это мой вам совет, дорогие начинающие музыканты.

— Это одна из причин, почему книга не переиздаётся?
— Нет, она переиздавалась недавно! Несмотря на большое количество скептических ощущений касаемо моих личных свершений предыдущих лет, я никогда был близок к идее перезаписывания старых альбомов, как многие делают — типа, материал вот неплохой, но записан … [плохо]. Это переписывание истории, попытка исправить мгновенную фотографию эпохи, показав себя с лучшей стороны. Так и в этой книге, несмотря на некоторые страницы, которые я бы сейчас не написал, хотя в остальном текст отличный, мне не хотелось бы её изымать из продажи или не переиздавать. Так что новое издание вышло, и вышло с исправленным опечатками, в хорошем переплёте, в отличие от оригинального тиража 2003 года, напечатанного силами магазина «Рок-арсенал». Правда, чтобы повысить коммерческий потенциал, издатели настояли на изменении названия на «Бунтари на руинах СССР», но я согласился.

— События, которые охватывает книга, уместились в 12 лет жизни группы, с момента её написания прошло столько же времени. Не пришло ли время для нового литературного опуса? Или интенсивность происходивших событий за то же время оказалась сильно меньшей?
— Что касается интенсивности, то я, действительно, окидывая ретроспективным взглядом собственную жизнь и жизнь своей группы, поражаюсь тому, что было время, когда судьбоносные события происходили чуть ли не каждый день. 95-й — мы выпускаем второй DIY-альбом, 96-й — нас подписывают FeeLee, 97-й — выходит «Украл? Выпил?! В тюрьму!!!» песни с которого играют на MAXIMUM, 98-й — мы на модных сборниках и в модных журналах. Сейчас я событий подобного уровня не вспомню и за последние 5-6 лет. У нас идёт всё по накатанной и стабильно. Эти моменты для группы можно, перенося на жизнь человеческую, сравнить со вхождением в тинейджерский возраст, где ты сразу после школы попадаешь в армию, потом надо получать образование, первые деньги, женитьба, покупка жилья, а в 30 такой «Уффф, можно и расслабиться». Вопрос этот задают часто, я говорю всем — нет, продолжения не планируется. Изначально она и не была длительным дневником, а имела четкое начало и конец, просто по жанру была автобиографией. Не помню я что-то авторов биографий, которые с определённым интервалом дописывают уже изданные книги на десяток-другой страниц. И самое главное, 27-летний парень, который садится за мемуары — это, честно говоря, чересчур. Даже не могу представить, насколько я казался в те времена себе важным человеком, что мне в тот момент просто необходимо было написать мемуары. Книги-то я писать хочу, но не знаю, как быть литератором, как они выдумывают эти истории и сюжетные перипетии. Может, когда я чуть угомонюсь с делами группы, года этак через полтора, и найду время, то попробую углубиться и изучить эти моменты.

— Когда я разговаривал с Чачей, он говорил, что новый панк-рок — это Noize MC. На Ивана ходит совсем молодая публика, много ли сейчас такой у «Тараканов!»?
— Я давно не видел слушателя, если честно, потому что мы значительное время перед мартом 2016-го «сушили» Москву, Питер, да и регионы тоже. Честно говоря, я немного и подзабыл уже, какой он — нынешний слушатель «Тараканов!», юный или не очень. Но я думаю, что всё-таки преимущественно юный. Девчонки и ребята, которые прижаты подростковыми грудями к ребру сцены, а не те, что сидят на VIP, — им до 20 лет. И чем глубже в зал, к противоположной стене, тем более возрастная публика. Надеюсь, примерно так всё и сохранится. Дело в том, что мы совсем недавно преодолели комплекс «нам всем по 35, а нашему зрителю — 17», так что мы не страдаем от иных возможных раскладов.

— Юность и молодость, всё-таки, двигатели панк-рока.
— Естественно. Но с другой стороны большое число нынешних подростков вскоре отскочат от субкультуры, не останутся в ней. Многие не воспринимают себя её частью, будучи поклонниками таких групп, как НАИВ, «Тараканы!» и «Король и Шут» — для них эти группы просто мейнстрим-имена, которые просто играют более динамично, чем, например, группа «Сплин», но при этом остаются в диапазоне условных групп «с „Нашего Радио“». Мы себя так не воспринимаем — «Наше радио» для нас не идеологический союзник по каким-либо вопросам, а способ донести нашу музыку, промо-механизм. Так что привычная для нас ситуация — полная смена публики за период в 3-3,5 года, когда очередные 18-летние, которые жили в ином социокультурном контексте, открывают для себя этот пласт рок-музыки. С другой стороны, стоило разменять группе третий десяток, как VIP-сектора на концертах тоже начали продаваться, потому что те самые когда-то 18-летние к нам возвращаются. Мне трудно сказать, кто из этих слушателей для нас приятнее и ценнее. Клёво, что человек решил свои бытовые вопросы и вдруг вспомнил, что есть музыка, которая его вдохновляла и бодрила, помогала ему в непростые периоды. А тут оказывается, что группа до сих пор существует и сочиняет всё примерно в таком же духе, ничего с ней не случилось, можно пойти на концерт.

— А каково состояние панк-рока в России среди играющей музыку молодёжи? Явно же не так благодатно, как в начале нулевых.
— Ты прав, начало нулевых было расцветом панк-рока в России. Уже старые на тот момент группы, вроде уже упомянутых «КиШа», НАИВ, Distemper, «Элизиума», нас и других сделали шаги в сторону рок-мейнстрима, стали интересны в разы большему количеству зрителей. Одновременно с этим на западе был пик т.н. калифорнийского поп-панка. В стране у нас заиграло MTV, где нам показали The Offspring, Blink-182 и Green Day, всё это возникло в единый момент. Панк-рок стал моднейшей музыкой у тех ребят, кто впервые брал в руки гитары и решил себя попробовать в роке. То бишь, когда мне было 15 лет, точно также не стоял вопрос, что играть — понятное дело, метал! Через некоторое время после того, как панк-волна спала, у молодых ребят не стоял вопрос, что рубить — конечно, альтернативу или эмо! В то время в моде был как раз телеканал A-One. От волны осталось то немногое, что она принесла на берег, остальное бесследно пропало. Что самое поразительное, до 2016 года не дожила ни одна группа, созданная в те времена — на плаву лишь те, кто начал задолго до 2002 года. Что касается новых групп: успех молодой группы «Порнофильмы» — очень интересная история. Вызовет ли она новый виток интереса к жанру в принципе? Думаю, что нет. Интерес к определённым именам обычно не образует массового интереса к жанру в целом, слушателю просто песни нравятся. Это ценное умение — сочинять такие вещи, что твоим слушателем может стать кто угодно. Возвращаясь к сказанному в конце книги «Тупой панк-рок для интеллектуалов», видишь, как нам было важно сформировать контекст, в котором наша музыка бы работала? Сейчас я уверен, что важнее сочинять песни, к которым слушатель будет хотеть прорваться сквозь контексты и звучание, желать достичь их сути.

— Насколько я знаю, немало времени ты проводишь в Будапеште, а в Венгрии как с панк-роком?
— Очевидно, что он там есть — лет десять назад на Sziget было много локальных сцен, где играли местные панки и хардкор-группы. Сейчас фестиваль несколько отошёл от культрегерских амбиций в пользу узнаваемых имён. А по поводу сцены — для того, чтобы быть в контексте определённой сферы событий, нужно вступить в кучу facebook-групп, время от времени мониторить местные сайты и журналы о музыке. А так как всё это на венгерском языке, то для нас это, конечно, очень сложно, — мало что дублируется на английском. Через общих русскоязычных знакомых мы знаем о нескольких местах, где проходит какая-то музыкальная активность, но за последнее время нам довелось увидеть живьём пока лишь одну венгерскую панк-группу, кажется, под названием Punkrupt. Ну и я точно знаю, что в Будапеште есть парочка трибьютов Ramones со всеми необходимыми внешними атрибутами.

— Немного отойдём от музыкальной темы. Довелось мне года полтора назад попробовать сваренное тобой в домашних условиях пиво, как ты преуспел на этом поприще с тех времён?
— Преуспел значительно! Та варка была сделана на самом простейшем домашнем оборудовании путём комбинации зернового варения и экстрактового в домашней кастрюле на плите. А также брожения в простейших пластиковых контейнерах для того предназначенных, хотя то, что называется home brew system — это всего лишь ёмкости для брожения, а вовсе не целая пивоварня. Потом мы прошли через период варки в автоматизированных конструкциях, сделанных из красивого никелированного железа с электромоторами. Эта история на 50 литров и пока ещё помещается дома, и это действительно миниатюрная копия того, что стоит на промышленных пивоварнях. Ну и был третий период деревенского пивоварения, когда я ездил под Рязань, где живёт мой товарищ Иван Вотяков, руководитель собственной ремесленной пивоварни. Сначала мы пробовали что-то делать у него в сарае, потом отправились в ещё одну деревню под Можайском, где оборудование для пивоварения собственно и производится. Все эти перемещения связаны только с одной задачей — увеличивать объёмы. Чем больше объёмы — тем сложнее, профессиональнее и интереснее. И сейчас мы вышли на самый вышак крафтового пивоварения, когда люди становятся контрактными пивоварами, gipsy brewers, арендующими мощности промышленного производства. На таком уровне мы сейчас и действуем — специально к юбилею группы был сварен английский strong (в смысле не крепости, а горечи) bitter, более традиционный и классический, чем взявшие распространение сорта типа IPA и DIPA. Мы же всегда были группой, которая балансирует между навязчивыми поп-припевами и динамичным грязно-гитарным звуком, но, тем не менее, наша главная фишка была в балансе. Потому мне бы хотелось, чтобы пиво было традиционное, чтобы оно намекало на солидный возраст коллектива, было английское, чтобы продемонстрировать корни жанра, горьковатое, чтобы это всё-таки был панк-рок, но не было экстремальным, чтобы подчеркнуть отсутствие некоей оголтелости в нашей музыке. Её, как ни крути, нет. И сорт пришёлся людям по душе — по правде говоря, я испытываю удивительные в связи с этим эмоции. Потому что я погрузился во время, когда «Четыре таракана» писали альбом Best Before…, и мы его тиражировали дома, на кассетнике, а прямо здесь (интервью проходило в окрестностях Кутузовского проспекта — прим.ред.) был один из первых ксерокс-салонов, где я копировал ему обложки. И развозил по ларькам по 5-10 кассет, потому что брать больше хозяева не собирались, ведь группа тогда была неизвестной. Вот примерно тем же самым мы с Иваном сейчас и занимаемся — кому кегу оставляем, кому две, где по предоплате, а где с отсрочкой, ну и знакомимся, таким образом, с владельцами заведений. Такая же ручная дистрибуция.

— Раз уж вспомнили про былое, то вернёмся к истории. Что первым ты вспомнишь, если попросить тебя рассказать о самом приятном событии в истории «Тараканов!»?
— Меня взяли в группу, тогда ещё называвшуюся «Кутузовский проспект». Мы провели, наверное, не более 5 или 6 репетиций вместе, разучив уже существовавшие песни «Четыре таракана», «Крыса», «Под потными обоями», которую потом переименовали в «Песню о жизни»… Через месяц или полтора мы записали на небольшой кассетник демо, которое отвезли в Московскую рок-лабораторию. Та в своём информационном листке «Сдвиг» объявила о приёме подобных записей от начинающих групп для отбора в фестиваль. Нам тут же перезвонили — вот тут мы со стульев и попадали. Мы совсем были юными и зелёными, которые и поверить не могли в какой-то успех, какой-то звонок от маститых дядек. Позже такие мысли наверняка бы стали занимать наши головы, но не тогда. Другие группы Лаборатории не были «стариками» — редкие тамошние музыканты достигли к тому моменту 30-летнего возраста. Но, когда тебе 16-17 лет, твои кумиры из группы НАИВ, которые уже и в армии отслужили, и только потом собрались играть, казались натуральными дедами.

— А если говорить о самом неприятном воспоминании?
— Март 2005 года. Пара дней прошло с той ночи, когда мы ехали из Москвы в Петербург, и я сильно поругался с нашим тогдашним менеджером Ильёй Островским, будущим Команданте земли русской (руководитель и вдохновитель многострадального фестиваля KUBANA — прим. Звуков). Он вышел в Твери, покинув наш коллектив. Я тогда не думал о том, что это событие станет настолько судьбоносным — ушёл и ушёл, Бог с ним, найдём нового где-нибудь, или сам вернусь к этим обязанностям. Но через пару дней после оказалось, что не всё так спокойно восприняли этот факт, и вслед объявляет о своём уходе гитарист Дмитрий Кежватов. Это решение потянуло за собой и другие уходы, что в результате придало ситуации особенный драматизм. В тот момент ледяной злой ветер неопределённости подул мне прямо в лицо. Я как будто почувствовал, что впереди годы, которые преодолеть будет непросто. До этого момента мне трудно вспомнить по-настоящему неприятные истории, связанные с «Тараканами!». Любые изменения составов воспринимались спокойно и, в основном, до того с нами случались только приятные вещи — клёвые концерты, фестивали, альбомы, тусовки, а негативные рецензии в прессе меня вообще никогда особо не трогали.

— Вспоминая, что ты изначально был в группе басистом, — ещё играешь на басу?
— На постоянной основе нет, хотя инструмент я люблю, мне нравится его специфика. В той единственной группе, где я выхожу с гитарой наперевес, а именно «Ракеты из России», место басиста уже занято классным музыкантом Николаем Богдановым из группы НАИВ. Но временами, когда Коля занят на гастролях своей основной группы, а у «Ракет» вдруг ни с того ни с сего возникает концерт (как правило, частное мероприятие), мы играем как трио, я беру бас-гитару. Выбираем самые простые песни из кавер-репертуара. Партии у меня упрощённые, но у меня хорошая правая рука, так что я могу компенсировать недостаток умения ритмичностью и активной подачей.

— Напоследок, отметишь главный итог за 25 лет существования «Тараканов!»?
— Для себя я отвечаю на этот вопрос всегда одинаково — слава Богу, что мы просто существуем.

— А как же, например, усилия по популяризации жанра в России?
— В моём рейтинге я это даже на второе место не поставлю, ведь это не происходит целенаправленно, это такой приятный «побочный эффект» творчества. Если бы была машинка, которая позволяла считать количество музыкальных групп на Земле доживших до 25 лет и нет, интересно, как бы это соотношение разнилось в зависимости от территории. В постсоветской России, думаю, в сравнении с Европой или Америкой, этот баланс был бы смещен куда сильнее. Тут и доживших до 10-15 лет не так уж и много. Впрочем, те, кто дожил до 15 лет, доживают и до следующих юбилеев — к этому моменту группа уже обрела поклонников, была вложена куча сил, в конце концов, ты потратил на неё действительно лучшие годы своей жизни, почему бы и не погубить ради неё и худшие годы (улыбается). Так что именно существование и бодрствование на столь длительном промежутке времени является главным итогом. Ничто нас не сломило, и это круто, это и есть реализация твоих самых смелых и идеалистических мечтаний, которые были, например, у меня в подростковом возрасте. С огромным сожалением и сочувствием отношусь к тем, кто имел подобные мечты, но кого поглотили быт, рутина и необходимость зарабатывать здесь и сейчас, а также слабые мотивация и упорство. Рок-музыка — это не просто приятное времяпрепровождение, это и призвание в том числе. И когда ты вынужден изменять своему призванию, мало кто остаётся по-настоящему счастливым человеком.

Беседовал Сергей Мудрик