Интервью от 3 апреля 2016

«Тараканы!» — группа, сформированная в 1991 году четырьмя московскими школьниками, которые впоследствии устроили настоящий «панк-бум» на просторах родного отечества в середине 2000-х. Первые места в радийных хит-парадах, многомесячные туры по России, странам СНГ, Японии, Швейцарии, Италии, Чехии, Австрии и другим. Действительно, немногие рок-группы на постсоветском пространстве могут похвастаться таким послужным списком. Как сохранить главные ингредиенты панк-рока: юность, искренность и внутреннюю свободу, даже спустя четверть века, — в беседе с корреспондентом «СТ» рассказал бессменный лидер группы Дмитрий «Сид» Спирин.

Большая цифра

— Поездка в Сургут была частью большого тура в честь вашего 25-летия. Четверть века в панк-роке! Не пугает ли «возраст»?
— Пугает. Уж очень тяжелая цифра — 25. Её видишь на афише, на сцене. Это напоминание о том, как это всё долго происходило, чего группа добилась, чего — нет. Плюс это также напоминает о моем физическом возрасте. Вот мне было 16, а тут уже 41! А что будет лет через десять? Не знаю, дожить надо. Никто из нас в группе не является экстрасенсом.

— Есть мнение, что рок в таких городах, как Сургут, это некое «мертворождённое дитя». Можете ли вы это опровергнуть исходя из вашего опыта?
— По-настоящему всё круто с рок-сценой, наверное, в пяти-шести городах страны, таких как Москва, Питер и так далее. Я сейчас говорю о тех городах, где теоретически могла бы играть Metallica. То есть на всю большую, многомиллионную Россию так мало мест, куда могли бы приехать рок-звезды мировой величины. Но сейчас идёт хорошая тенденция, когда такие группы, как Limp Bizkit, Placebo и другие всё-таки приезжают не только в столицы. Это радует. Однако рок-музыка — непопулярный жанр в России. И что бы мы ни делали, как бы ни пытались эту ситуацию изменить, это не идёт ни в какое сравнение с востребованностью шансона, околобардовских жанров и даже рэпа.

Марс незначительно дальше Луны

— «Тараканы!» являются одними из немногих, кто разбивает стереотип о том, что российская музыка за рубежом не пользуется спросом. У вас был не один европейский тур, вы также играли и в Японии. Как вас принимала иностранная публика?
— Тут всё просто. Если играли хорошо, то радовались, а если играли плохо, то нет. Всё так же, как везде и всегда. За исключением того, что в России у нас есть медиаподдержка — где-то начиная со второго десятка жизни группы. Соответственно, всегда в залах есть люди, которые наши песни знают, пришли именно на нас и поддерживают нас. Понятное дело, что за границей такого нет. Там мы можем рассчитывать только на свои силы здесь и сейчас. Чего-то прям совсем особенного уже вспомнить не могу. Ведь туров было много, и уже некоторые моменты стерлись из памяти.

— Можете ли вы дать советы местным музыкантам? Как стать популярным и как не устать от собственного творчества?
— Могу дать один рецепт как не испортить себе жизнь, будучи рок-музыкантом: если можешь этим не заниматься — не занимайся. Этому ремеслу следует посвящать себя только тогда, когда не видишь никаких иных перспектив. И если есть хотя бы полпроцента, что возможно реализоваться в чём-то другом, то лучше этим чем-то другим и заняться. А именно: хорошо учиться в университете, искать престижную работу, слушать маму и папу, брать кредиты и т.д.

— Звучит скучно…
— Но это не сломает жизнь, когда вдруг через 15 лет существования группы ты увидишь, что в Сургуте на свой концерт она собрала всего 17 человек. У нас огромное количество коллег в Москве и Петербурге, которые считают, что наша «тараканья» карьера суперуспешна. А ведь это коллективы, которые существуют примерно столько же, сколько и мы. И играют нисколько не хуже. Но они не могут даже мечтать о том, что когда-либо поедут в Сургут и будут играть, пусть даже для трёхсот зрителей. Для них этот факт сравним с уровнем успеха карьеры The Offspring. Согласись, Марс незначительно дальше Луны от Земли, но понятно, что ни туда, ни туда мы с тобой не слетаем. А ведь этим людям уже за 40… Но есть и другая сторона. Как правило, эти люди ещё чем-то занимались: работали, учились и т.д. Так что здесь не всегда можно сказать, что является причиной неуспеха, а что следствием. Может, именно тот факт, что они не сожгли все мосты в своей жизни, не позволил их группам добиться большего успеха.

— Но что-то же заставило лично вас пойти по этому пути…
— Нужно, чтобы все сознательное время рок-группа была твоей мечтой. Я не знаю и не представляю, как можно было бы перестать быть рок-музыкантом, если до этого ты десять лет только об этом и мечтал. Мне в 11 лет захотелось им стать, и остальное меня просто не волновало. Соответственно, у меня уже были стартовые условия в моей, если так можно сказать, ментальности. И это позволило быть абсолютно готовым для максимального упорства. Могу сказать, что сильно мотивируют мелкие успехи в самом начале. Но я плохо представляю себе такую подпитку в небольших городах. В столицах легче найти свою публику, свою «тусовку». Выложил песню в интернет, и уже через три месяца её подпоют на концерте в небольшом клубе, которых там много.

— То есть вам никто в начале карьеры не помогал? Всё сами?
— Если говорить о коммерческих спонсорах, то у нас их никогда не было. В самом начале все концерты и записи создавались только своими силами и за свой счёт. Дальше некоторые моменты решались по контракту с фирмами грамзаписи, а сейчас стал выручать краудфандинг. Какое-то время нашими «старшими братьями» была группа НАИВ. Но потом мы стали наравне.

Беседовал Никита Силин