Интервью от 6 апреля 2014

В день концерта группы «Тараканы!» в Киеве лидер коллектива Дмитрий Спирин в интервью нашему журналу рассказал о предстоящем 25-летии группы, акустических концертах с Дмитрием Кежватовым, а также о документальном фильме, главным героем которого стал он сам.

— Здравствуйте, Дмитрий. Очень рады вас видеть в Киеве. Как вы добрались?
— На перекладных и с приключениями. Все наши водители отказались ехать на Украину. Мы в этом туре передвигаемся на микроавтобусах, которые арендуем вместе с водителями в Гомеле. И ещё до того, как мы не смогли попасть на наш концерт в Луганске, водитель предупреждал нас, что, скорее всего, он не поедет. Люди боятся, так как телевизионная пропаганда, которая под определённым углом показывает события, происходящие здесь, работает не только на территории России, но и республики Беларусь. Люди думают, что здесь ходят титушки, которые бьются с бандеровцами и заодно взрывают простых людей. Поэтому водитель, с которым мы ездили в этом куске тура, отказался ехать и организаторы киевского концерта прислали за нами автобус отсюда, но с ним также возникли проблемы. Потом был тщательнейший шмон на границе, мы провели на таможне около 3-х часов и, в общем-то, всё шло к тому, что нас снова не пропустят.

— Почему?
— Помимо отменённых концертов в Луганске, Донецке и Харькове у нас было ещё два концерта в Крыму. И вот когда мы въезжали в Крым, то двое из нас въезжали по загранпаспортам, а когда возвращались обратно в Россию, то с украинской стороны уже не было ни таможни, ни границы, поэтому нам не поставили выездные штампы. И сегодня у пограничников возникли вопросы, так как у тех, кто въезжал по загранпаспортам, штампы о въезде в Украину есть, а о выезде нет. Но всё же мы удачно пересекли границу и со скоростью 120 км/ч примчались в Киев. Поэтому сегодняшний концерт задержится, так как мы только-только ворвались и приступили к саундчеку.

— На границе в Луганске вам озвучили совершенно глупую причину отказа во въезде, не так ли?
— Да, в прошлый раз был, наверное, ещё более тщательнейший шмон, чем сегодня. Не найдя ничего за что можно было бы зацепиться, пограничники сказали, что они отказывают нам во въезде, потому что, по их мнению, у нас недостаточно средств для того, чтобы путешествовать по Украине. Мы тут же продемонстрировали им, что денег у нас достаточно, но было видно, что решение по нам они уже приняли. И когда нужно было составлять официальный документ об отказе о пересечении границы и вручать каждому из нас под роспись, то пограничники написали первую попавшуюся причину.

— Перед украинским туром, чтобы поддержать ваших поклонников в нашей стране, вы перевели песню «Улица Свободы» на украинский язык, почему выбор пал именно на эту песню?
— Мы, наверное, могли бы сделать тоже самое с любой другой песней или даже сочинить новую. Чтобы не мудрствовать лукаво, тем более что времени было не так уж много, я подумал, что было бы неплохо перевести песню «Улица Свободы», к тому же она и идеологически очень подходит. И когда мы только начинали периодически выступать в Киеве — это как раз было время выхода альбома «Улица Свободы». Вообще вся эта затея была сделана для того, чтобы продемонстрировать нашим украинским поклонникам, что мы всё понимаем, что мы абсолютно не разделяем тех действий, которые решили применить к суверенному государству Украина наши власти. Мы хотели показать, что хотим здесь выступать и что ждём встречи с нашими фэнами.

— Для составления вашей концертной программы MAXIMUM GREATEST HITS TOUR вы позволили поклонникам самим выбрать песни, которые они хотят услышать. Удивил ли вас их выбор?
— Совершенно не удивил. Я не знаю с чем связано то, что сетлист на 95% состоит из ожидаемых и практически всегда исполняемых песен. Может быть потому, что у нас достаточно много новых поклонников, для которых это мог быть первый или второй концерт «Тараканов!» в их жизни, и они не хотят допускать даже вероятности того, что не прозвучат какие-то суперхиты. Может быть, это просто честная математическая выборка: много людей заходит на определённый сайт, перед ними огромное количество песен и самые популярные получают больше всего голосов. Нам советовали убрать эти песни из голосования, то есть подразумевать их и позже автоматически включить в сет-лист, но чтобы люди за них не голосовали. И тогда посмотреть на результат. Возможно, мы воспользуемся этой схемой, когда будем составлять сетлист в честь 25-летия. У нас в 2016 году грядёт круглая дата.

— А если бы вы были на месте поклонников, то каким бы был ваш выбор? Может быть, вы считаете, что какие-то композиции незаслуженно выключены из числа хитов?
— Такие песни есть и в последнее время я стараюсь их исполнять на акустических концертах. Сетлисты подобных концертов я составляю по принципу — хорошо забытые и незаслуженно забытые старые песни. Например, песня «365 дней» с альбома «Попкорм». Она звучала по радио, на неё есть клип, но долгой концертной судьбы у неё не было, хотя песня очень классная. На альбоме «Страх и ненависть» есть менее очевидные песни, нежели те, за которые все всегда голосуют. Можно было бы играть «Летом», «Как в 3-й Quake», «Письмо к Бритни» почему бы и нет?

— Или «Оставайся 16-летней», вы говорили, что она никогда не игралась на концертах.
— Да, но тут вот какой момент: «Оставайся 16-летней» — это по нашим меркам баллада, а у нас появились уже новые баллады и понятное дело, что публика хочет услышать именно их, да и нам прикольнее играть «Любовь со 101 взгляда» или «Два по сто». На самом деле, есть много хороших песен и я думаю, что мы что-нибудь придумаем. Может быть, с таким специальным сетлистом мы сделаем какой-то мини-тур или несколько концертов в больших городах, к примеру, Москва, Питер, Минск, Киев.

— А насчёт 25-летия, уже думали, как будете отмечать эту дату?
— Мы планируем самый крупный за всю нашу карьеру концерт в Москве, также тур и ещё хотелось бы релиз — 25 песенный бест, может быть из перезаписанных песен.

— Перезаписывать в Германии будете?
— Дело в том, что перезаписывать абсолютно все песни для этого релиза было бы глупо. Последние наши записи, начиная с альбома «Страх и ненависть», очень хорошие и качественные. Они писались на классных студиях, с клёвыми специалистами. А если ехать в Германию перезаписывать старые песни, начиная с начала-середины 90-х годов, то тогда на этой компиляции будет явный перекос. Старые песни будут звучать круче и жирнее, чем относительно новые композиции. У меня есть идея сделать концертную запись, то есть на концерте, на котором мы будем играть эту программу, сделать профессиональную многоканальную запись, потом в студийных условиях сделать микс и выпустить эти 25 песен. Но пока это всё только в планах.

— Как будут отбираться песни для этого релиза?
— Пока не думали, но, возможно, нам в этом деле помогут наши поклонники.

— В этом году вы впервые получили награду «НАШЕго Радио». Композиция «Пять слов» была признана лучшей песней 2013 года. Что для вас означает эта награда?
— Если честно, то мы во многом перегорели относительно наград. Их прикольно получать, когда ты только идёшь к успеху, когда тебе важно получать сигналы о твоей востребованности и популярности на каждом шагу, так как, может быть, ты ещё не совсем уверен в том, насколько твоя музыка ценна. А когда твоей группе 20 с лишним лет, то её старожилам, в общем-то, уже всё понятно про себя, про песни, про публику, про рынок в этой стране и так далее.

— Хотелось бы, чтобы это произошло раньше?
— Не то, что хотелось бы, в них нет острой необходимости, но будь они раньше, они бы произвели на нас большее впечатление. Но, конечно, мы рады.

— Расскажите о ваших акустических концертах с Дмитрием Кежватовым. Как они прошли? Чья это была идея?
— Они прошли очень классно. Моему изначальному партнёру Василию Лопатину в какой-то момент перестало нравиться выступать со мной в таком формате, и он просто сказал, что больше не хочет. Я, конечно, пытался его уговорить, но он достаточно упрямый парень и если он что-то решил, то это всё. Тогда я подумал — а не позвонить ли мне Ватычу? Мы с ним давным-давно уже не выступали вместе. С момента его ухода в 2005 году мы пересекались только на каких-то юбилеях группы «Тараканы!», где он играл в качестве специального гостя. Так вот, я ему позвонил, Ватыч одобрил эту идею и с тех пор мы с ним вместе играем эти самые акустики. В концертах с Ватовым тоже есть свой кайф. У них с Васей разные стили игры на акустической гитаре. Ватов играет совсем по-другому и в другом стиле интерпретирует песни. Плюс он ещё балагур и хохотун, у нас с ним совпадает чувство юмора, и мы ещё в этом смысле очень хорошо взаимодействуем друг с другом на сцене.

— Теперь акустика будет только с Дмитрием Кежватовым?
— Да, если он тоже в какой-то момент не передумает. Тогда спросим Николая Стравинского, может быть он захочет?

— Можете рассказать подробнее о вашем акустическом сете в колонии?
— У меня есть приятель кинодокументалист и Министерство культуры России вместе с Антинаркотическим ведомством заказали ему документальный фильм, который должен быть направлен на борьбу с подростковой наркоманией. В качестве сюжета он предложил снять историю про известного парня из рок-группы, у которого когда-то был такой опыт, но он смог пройти через это и в дальнейшем жить счастливо без наркотиков. Идея была одобрена, и мы начали снимать. Это документальное кино из разряда тех фильмов, когда камера повсюду следует за главным героем. Вот он пришёл на репетицию, вот он играет концерт, вот ребята едут на гастроли, вот мы у него дома и так далее. Но всё же для этой картины нужны были какие-то специальные эпизоды. Одним из таких эпизодов стал концерт в подростковой колонии. Не буду скрывать, что это было сделано специально для фильма. И так как кино было сделано при государственной поддержке, то проблем с тем, чтобы найти колонию, договориться с её начальством и получить все разрешительные бумаги — не возникло. Поэтому, это был такой небольшой сет, так как нас сразу предупредили, что этим ребятам сложно долгое время концентрироваться на чём-то одном. Речь о том, чтобы это был полноценный концерт группы, даже не шла, так как были бы ещё заморочки с аппаратом, саундчеком, а это всё-таки тюрьма. Поэтому мы приехали в эту колонию, оперативно провели саундчек в столовой, их привели в робах, с нашивками, рассадили и мы им спели про «Собачье сердце», про «Мешки с костями», а также другие композиции подобного плана.

— Сложно ли было с психологической точки зрения играть перед заключёнными?
— Я думаю, что ещё лет 5–7 назад для меня это было бы очень сложно, но сейчас уже нет. Сейчас я гораздо опытнее как исполнитель, мы играли для совершенно разной аудитории. А также я человек, который, как мне кажется, абсолютно способен контролировать свои эмоции, если, конечно, не происходит что-то из ряда вон выходящее. Поэтому я просто себе сказал: «Это публика, я артист, сейчас мы сядем и сделаем то, что делаем каждый день. Нет никаких проблем». Да, предположим, они не будут также бурно реагировать, а они действительно реагируют не бурно, потому что в таких местах сама атмосфера не располагает к активному выражению эмоций и у них это не принято. Они аплодируют, но больше ничего.

— Получается, что этот фильм будет о вас?
— Это фильм про мою жизнь, я там о многом говорю. Фактически, это фильм про Дмитрия Спирина, но не про меня как рок-музыканта, а как человека, у которого был наркотический опыт, который смог удачно выйти из него и дальше жить нормальной жизнью.

— Когда ориентировочно должен выйти этот фильм и можно ли будет его увидеть в Интернете?
— Скоро, так как он уже готов и мне нужно просто приехать и отсмотреть его от начала и до конца, но так как я постоянно нахожусь на гастролях, то сделать этого не могу. И, конечно же, он обязательно появится в Интернете.

— А название уже есть?
— Да, он будет называться — «Панк против».

— Дмитрий, вам удалось избавиться от многих зависимостей. В своё время, у вас был наркотический опыт, потом вы также бросили курить, отказались от мяса и недавно ещё перестали быть активным пользователем социальных сетей.
— Да, я достаточно давно нахожусь на пути отказа от всякого рода тяготящих зависимостей и у меня уже накоплено достаточно много опыта. Психологический механизм всегда один и тот же. Будь то курение, алкашка или всё, что нравится, но в какой-то момент начинает тяготеть настолько, что уже просто не в кайф. Для всего этого применяется один и тот же способ отказа.

— Что это за способ?
— Достаточно убедить себя, что ты не теряешь, а приобретаешь — это главная кнопка, на которую нужно нажимать. Множество людей боятся от чего-то отказаться потому, что боятся начать испытывать синдром отказа. Начинают думать: если я брошу курить, как я буду ходить на перекуры с коллегами в офисе? Если я перестану есть мясо, я не смогу есть чебуреки и шаверму на улице, а я привык к этому, это мой обычный перекус. Я привык получать новости из Facebook и как мне теперь быть, да и вообще, что делать вечерами? Нужно поменять аргументацию не на то, что я потеряю, а на то, что я приобрету, и увериться в этом. Потому что польза находится на поверхности и она точно так же хорошо видна, как и кажущиеся неудобства. Если принять во внимание положительные стороны и попытаться на время затолкать этот самый дискомфорт куда поглубже, то через неделю вообще уже не тянет.

— Для фотопроекта Alter Ego вы выбрали образ Джина Симмонса, почему?
— Дело в том, что я неправильно интерпретировал слово альтер-эго, а, возможно, я даже его и не понимал никогда. Позже, когда я смотрел образы, которые выбрали до меня другие участники, то они все были очень далеки от рок-музыки и в какой-то момент я подумал, что может быть, у меня нет никакого альтер-эго? Насколько я понимаю, это какие-то нереализованные роли в жизни. У каждого это что-то своё. Я всегда хотел быть тем, кто я есть и никогда не хотел быть кем-то ещё. Поэтому, наверное, я и выбрал рок-музыканта, причём очень яркого и заметного. Джин Симмонс даже на фоне других участников Kiss всегда выделялся. Я даже в какой-то степени ощутил его сексуальную харизму, когда облачился в этот имидж. На площадке, где происходила фотосессия, работали одновременно 5 или 6 девчонок, сама Агата (фотохудожник, автор проекта Alter Ego) и её помощницы. Так вот, когда я целиком и полностью перевоплотился, когда на мне уже был грим, костюм, парик, плюс я ещё немного прорепетировал у зеркала типичные позы Симмонса, и когда вернулся на фотосессию, я в какой-то момент понял, что девчонки на меня другими глазами смотрят. Они по-другому стали реагировать на то, что я делаю, как и что я говорю, как я шучу. А известно, что Джин Симмонс в этом плане не дурак. В его жизни было огромное количество женщин и мне показалось, что в какой-то момент я даже понял в чём секрет.

— А какие-то образы вы ещё рассматривали?
— Да, поначалу я думал быть Элвисом, так как он король рок-н-ролла и это очень клёвый образ. К тому же, он сейчас гораздо более медийный. Если образ Джина Симмонса не стал ещё настолько сильно растиражированным, то Элвис — это уже, скорее, имя нарицательное.

— Дмитрий, а согласны ли вы с утверждение Лемми Килмистера, что нужно держаться за ту музыку, от которой у вас впервые перехватило дух, ничего лучшего вы для себя не откроете и не услышите?
— Тут речь даже не о том, что нужно или не нужно держаться. Вполне возможно, что есть люди, которые способны насиловать своё сознание новым музыкальным опытом только для того, чтобы чувствовать себя на волне, чтобы понимать, чем дышит молодёжь и что сейчас актуально. Я бы с радостью так делал, но у меня не получается. В этом смысле, я действительно живу, так как Лемми. Меня очень сложно зацепить новой стилистикой. Если появляется группа, которая играет ту музыку, которую я люблю, то нет проблем. А новая стилистика — это, конечно, для новых людей.

— Ваши музыкальные предпочтения остались прежними?
— Да, ничего не изменилось.

— За последнее время ничего настолько сильно не зацепило?
— Дело в том, что я не слушаю новую музыку. У меня фактически перекрыты все каналы поступления новой музыкальной информации. Откуда сейчас люди узнают о новой музыке? Раньше, допустим, радиостанции могли крутить что-то новое и актуальное из рока и люди оттуда черпали какую-то информацию, или, например, друзья советовали, или же, продавцы в магазинах пластинок. А сейчас, если ты не в «ВКонтакте» и не видишь, то, что постят, время от времени, твои друзья, то тебе неоткуда получать новую музыкальную информацию. Я не «ВКонтакте», а радио, которое я дома слушаю — это радио классического рока, там нет новых имён. А то, что слушают ребята в группе помоложе, например Николай Стравинский, то блин, я даже не знаю, что сказать. Он полюбил группу Biffy Clyro и время от времени ставит нам какие-то треки или показывает видео. Хорошая группа, но они тоже не молодые. Самое свежее для меня открытие — группа Volbeat, которую я услышал впервые 6 лет назад.

— Спасибо за интересную беседу. И последний вопрос, что бы вы пожелали нашим читателям?
— Ребят, старайтесь изыскивать позитивные стороны во всём, что только можно. Об этом во многом наш альбом MAXIMUMHAPPY. Будьте здоровы и счастливы, приходите на концерты группы «Тараканы!».

Беседовала Виктория Буланова