«Тараканы!»: «Мы делаем, как нам кажется, очень крутую музыку…»
Клуб-кафе «Кризис жанра». Волнение волной передаётся во все части тела, кажется, что вот-вот забудешь все заготовленные вопросы к интервью. Двери открываются, заходит молодой человек, улыбается. Завидев меня, подходит и по-простому протягивает руку, представляясь: «Денис Хромых, Дима Спирин немного задерживается»… Наш журнал предлагает тебе знакомство с обаятельными участниками культовой российской рок-группы «Тараканы!»: Дмитрий Спирин (Сид), вокал, и Денис Хромых (Дэн), гитара. Отправной точкой творческого пути этой группы можно назвать 1991 год. Со временем коллектив менялся, а с ним менялись и песни. Однако «Тараканы!» по-прежнему остаются востребованными и продолжают радовать своих поклонников новыми хитами.
—Как «закалённый в бою» участник группы, Спирин, наверное, может перевоплотиться в диктатора «Тараканов!». Быть может, заставляет «Белую стрекозу любви» по два часа подряд играть?
— Денис Хромых: Ни одно из определений не подходит. Ни диктатор, ни добрый, ни лояльный. Дмитрий Спирин, ну, лично для меня, да, для Дениса Хромых, это человек-легенда, человек-рок-н-ролл.
— Дмитрий Спирин: Так ты Денис Хромых? (смеётся)
— Д.Х.: Да, я самый. Так вот, всё, что делается круто, делается достаточно демократично. Вот почему никакой диктатуры. Все сами всё делают, у всех хватает мозгов для каких-то поступков, для творчества.
— Д.С.: Как правило, создается впечатление, если есть парень, который в группе был всегда и есть новички, то он диктатор. Когда я был ребенком, и «Машину времени» только-только стали показывать по телевизору, мне, ребенку, казалось, что там есть только два в авторитете чувака: Макаревич и Кутиков и что они двух остальных просто бьют иногда, ставят в угол, наказывают. На самом деле у нас этого нет. Я знаю, в группе «Браво» там — Евгений Хавтан и у него есть право «вето». Группа «Браво» — воплощение его творческих чаяний целиком и полностью, на сто процентов. «Тараканы!» же к этому не склонны.
— Денис, ты довольно разносторонний человек: учился в Физтехе, занимаешься режиссурой… Как это в тебе всё сочетается?
— Д.Х.: Как ни странно, легко. Так получилось, что моя семья состоит из двух противоположностей. По маминой линии это физики, математики, а по папиной линии это музыканты. Так что я где-то посередине получился. Приехал в Москву из Курска. Проучившись на Физтехе, вдруг начал заниматься кино и музыкой. Так получилось, так сложилось.
— Д.С.: Мне кажется, образование ему помогло быть более дисциплинированным.
— Д.Х.: Ну да, потому что когда ты решаешь задачки по квантовой механике, представление о мире расширяется, и уже смотришь, например, на пепельницу, или там на журнал, на стол и на человека уже не просто, как на какой-то физический предмет, а как там шкварки, электроны, кварки… и там что-то летает вокруг, все перемещается…
— Примерным студентом был?
— Д.Х.: Как сказать… у меня не хватало средств, так как мои родители не очень богатые. Мне приходилось самого себя обеспечивать в Москве, и поэтому я постоянно прогуливал… но институт всегда был лоялен к своим студентам. Никто обычно тебя не шпынял за то, что прогулял лекцию. Взял у друга, переписал, выучил и ответил на поставленный вопрос на следующей уже лекции, если ты на неё попал. Собственно, вот так все и было.
— Д.С.: Я думал, ты скажешь, институт всегда был лоялен к скромным гениям. К нам, к скромным гениям (смеётся).
Ники среди своих…
— Д.С.: Сид — это наследство бурной панковской молодости, когда каждому крутому чуваку требовалось иметь какую-нибудь крутую кликуху. Сейчас мы друг друга кличем как-нибудь смешно.
— Д.Х.: Папа Дима, или тренер.
— Д.С.: Сидуха. А Денис — Дон, мы его зовем Дон, потому что он Дэн. Деныч, Геныч, как-то так. Гургеныч — по-разному.
— Следующий вопрос назвала бы так: список дел для души… Возможно, вы, к примеру, мечтаете побывать на могиле знаменитого музыканта или стать членом Зала славы рок-н-ролла?
— Д.С.: Думаю, что некоторое время назад я бы ответил на этот вопрос по-другому. Сегодня для меня всё выше перечисленное — это вещи одного порядка. Побывать на могилах знаменитостей, или стать членом Зала славы рок-н-ролла, посадить дерево, или дать жизнь новому человеку — это мирское, земное. Просто не хочется походить на Бориса Гребенщикова, я всегда это дело ненавидел, но, честно, иной раз вот так лежишь в ночи, всматриваешься в темноту и думаешь: «Елки-палки, Дима Спирин!». И ведь должно быть что-то главнее всего этого, важнее и цельнее. Безусловно, все эти метания понятны. Моя беда — отсутствие мечты. Я всё, что хотел, сделал, а всё остальное представляется невоплотимым, по крайней мере, для меня. Мои рамки называются «звезда рока», точнее даже «востребованная звезда рока». Вот вам мое амплуа, моя профессия. В рамках данного амплуа, профессии я даже не могу быть Боно, который борется за жизнь китов и за охрану Амазонских лесов. Я не Боно. Вот такие дела. Сделал всё, что смог.
— Д.Х.: На самом деле стараюсь воплощать в жизнь все, что задумал. А так, побывать на могиле знаменитости — такой мечты нет. Думаю, лучше вживую увидеть.
— Д.С.: Когда-нибудь мне хочется сделать такой альбом из таких песен, чтобы люди, лет через сто, сказали: «Да, он был разным чуваком. Сложным, может быть, человеком. Но вот эта пластинка на весах истории перевешивает вообще всё. Она гениальна и изменила ход музыки». Не знаю, может и есть шанс. Мы просто такими категориями не мыслим в повседневной жизни. Для того, чтобы достичь этой цели, нужно каждый день приближать этот миг. Нужно осознанно на это работать. А как мы можем на это осознанно работать, если всё, что нам надо, — смеяться и играть.
— Из личного опыта знаю, пробуешь написать песню, а в результате получаются стихи, ни в какую не желающие ложиться на музыку. Как это происходит у вас?
— Д.С.: С опытом приходит понимание, что любые стихи можно наложить на любую музыку, а главное пробовать, пробовать, заниматься… Что касается меня, я, так или иначе, на себя примерил все существующие способы сочинения песен. Это сначала текст, потом мелодия. Это сначала мелодия, потом текст. Это просто четыре фразы и пускай они полежат. Это «давай соберемся на репетиции и просто так побурчим, поджемуем, погоняем какой-нибудь ритм», глядишь, что-нибудь выскочит. Это мелодия, которая играет у тебя в голове, думаешь: «чье это? ни фига себе… круто, дай-ка запишу: бубубу»… и всё что угодно… да и Денис, давай, что там у тебя: «чу-чарам-чу-чу»… о, смотри, можно сюда: «дин-дин-ди-дири-ди-ди»… всё что угодно.
— Нужен ли всегда порыв души или есть какая-то «технология»?
— Д.С.: И то, и другое очень важно, порыв души всегда необходим, но как только ты вооружаешься технологиями, они сразу поддерживают твой порыв, и то, что ты делаешь, сразу становится крутым, выпуклым, отточенным, чем-то, что поражает людей.
— Д.Х.: Конечно же, важна химия, которая происходит между участниками группы. Это самое важное, только тогда получается что-то интересное, необычное и яркое.
— Именно когда чувствуете друг друга. Допустим, барабанщик начал, гитарист подхватил…
— Д.Х.: Да, да, да… бас подхватил… басист что-то сделал, и уже что-то получается. Что-то такое интересное, что потом превращается потихоньку в песню, которая изменяется на протяжении дальнейших репетиций…
— Д.С.: Может сколько угодно изменяться. «Химия» — это наше сленговое слово, его много кто использует в этом смысле. Это способность, это эмоциональное совпадение. Способность чувствовать друг друга. Нам же хорошо вместе не только, когда мы репетируем и играем. Мы смеёмся, а это очень важно. Впервые я встретил это в интервью музыканта Максима Покровского. Я раньше как-то это для себя не формулировал, а именно так оно и есть. Он говорит, что группа тогда удаётся, когда музыканты смеются над одним и тем же, когда шутки и сленг одни и те же. Такая группа может существовать без успеха особенного десятки лет. И музыкант не будет париться вообще, что не приходит успех, не приходит признательность, нет массовой востребованности, потому что находясь в такой группе, ему настолько хорошо, настолько кайфово… Получает такое удовольствие от совместного музицирования, что ну просто ничего уже и не надо.
Одним словом о себе
— Д.Х.: Гении мы все, гении, понимаешь (смеются)
— Д.С.: Мне сложно, я так люблю поговорить о себе. О том, какой я сложный, сложносочиненный, трудноустроенный, мечущийся, разный и т.д. Я — разный!
— Кто повлиял на вас?
— Д.Х.: На меня лично папа повлиял. Папа был хиппи настоящим. У него был длинный хайер, была гитара. Он собирал коллекцию пластинок всевозможных. Играл в группе даже, в Латвии.
— Д.С.: Одного кого-то сложно выделить. Все влияли по-разному. И иногда даже влияние неосознанное, только сейчас понимаешь. Мы все складываемся из чужих влияний.
— Буквально недавно у вас вышел новый альбом «Бой до дыр». Меня привлекла песня «То, что не убивает тебя, лишь делает железным»… Здесь присутствует порыв души или технология?
— Д.С.: Дело в том, что когда я сочиняю тексты, даже если использую какие-то примитивные аллегории или самые простейшие сравнения, когда залезаю в область поэзии, всё равно стараюсь сделать это максимально доходчиво для слушателей. То есть схема, технология русского рока, то, как они предпочитают мыслью по древу расползаться и умничать, она мне не подходит с детства. «В шестнадцать лет я верил, будто мир заточен под кого-то другого…» Вот данная конкретная строчка… что я имел ввиду? Как правило, молодые люди, подростки находятся в состоянии сопротивления окружающему миру, потому что им кажется, что их никто не понимает. Всё настроено против них, всё мироздание против них. Они здесь случайные гости… ну вот… и соответственно, да, мир заточен под кого-то другого… он не для меня, для всех остальных, но не для меня… Как правило, вместе с подростковыми прыщами проходит уверенность в том, что всёплохо, все против меня, все враги, а я один хороший, святой великомученик в венце терновом, вишу здесь на кресте, святой человек.
Естественно, что у меня этого давно нет… но у мальчиков, девочек есть. И основной месседж этой песни: «Пацаны, не ссыте». Посмотрите на меня, я, наверное, для вас, не то, что авторитет, но, по крайней мере, как вам, наверное, кажется, я удачливый, успешный человек, нашедший свой путь в жизни. В ваших глазах я, возможно, даже какое-то типа там полубожество, да… потому что я на сцене, а не в зале. Но я вам говорю, у меня было то же самое. И всё в порядке и все живы. «Не ссать» — вот основная мысль.
— Штампы музыкальных стилей…
— Д.С.: Ну, причислять себя к какому-то жанру…Есть две стороны этой медали. Если ты делаешь это сам в начале своего творческого пути, в начале своей карьеры, ты, конечно, помогаешь себе, потому что таким образом ты ориентируешь на себя фанатов этого жанра. Ты можешь, объяснив на словах, кто ты и что ты, попробовать начать в среде поклонников этого жанра зарабатывать себе первых фанатов. Но как только ты становишься более или менее известным, оказывается, что то, что было положительным моментом, стало отрицательным. Ты загнал себя в тиски, твои старые фэны не хотят принимать твои новые какие-то штуки, а новых фэнов ты не можешь зацепить, потому что у тебя имидж музыканта, относящегося к вот этой нише и больше ни к чему. Соответственно людям, которым вот эта ниша не по душе, они не станут даже интересоваться тем, что ты делаешь. Вот, с «Тараканами!», собственно, случилась абсолютно аналогичная история. Мы всегда понимали, что не бирка будет тебе творческое долголетие обеспечивать, а твои песни. Люди любят песни. Вот самое главное, ради чего вообще всё вот это, ради чего мы здесь сейчас сидим. Если бы у нас не было песен каких-то там, мы бы никогда не познакомились, никогда бы не встретились, у вас бы не возникла идея сделать с нами интервью, придумать эти вопросы и т.д. Только песни. Не потому, что я — Дима Спирин там какой-то и Денис Хромых там какой-то. Никогда бы в жизни мы никого не заинтересовали, если бы не имели способность сочинять что-то, что оказывается для людей близким.
— Д.Х.: Недавно смотрел передачу про Фрэнка Синатру… в общем, там была такая статистика, что после просмотра его концертов по телевидению обнаруживался всплеск рождаемости… ну, короче, люди под эту музыку начинали любить друг друга и делать новых людей… и мне кажется, самое прикольное, когда под твою музыку начинают делать новых людей. Это круто.
— Возникает во время концерта спор о песнях, которые тот или иной участник группы хочет обязательно исполнить?
— Д.С.: Ну, это не может обсуждаться долго, потому что вопрос о том, будем ли мы играть это или нет, должен решаться в одну секунду. Здесь и сейчас. Публика не должна видеть долгоиграющего совещания. Люди не должны этого видеть из зала.
— Советы молодым коллективам, продолжая тему…
— Д.С.: Всё то, о чём мы сейчас сказали. Вернее, вот то, о чём мы говорили до этого — это и есть основное условие. Дело в том, что в самой, самой последней главе публикации для BRAVO «Школа рока», я, подводя итоги, особое внимание старался обратить на то, что успеха может и не быть, но если вам клёво музицировать вместе, то уже в этом и есть смысл всего рока, вот и всё. Ты можешь сколь угодно играть в сколь угодно удачливой востребованной группе, но чувствовать себя дико некомфортно; выходить на сцену, как на плац; страдать и просто ненавидеть это всё.
— Тогда уже музыка заканчивается…
— Д.С.: Конечно. У «Тараканов!» нет такого слова «работать» в отношении музыки, концертов, репетиций и т.д. А те люди, которые зарабатывают этим профессионально деньги… хм…ну, мы тоже этим профессионально деньги зарабатываем. Наши концерты — это единственный источник нашего дохода. Однако мы наслаждаемся процессом.
— Сколько должно быть репетиций, чтобы сыграться?
— Д.Х.: Недавно Дима читал книгу, и там было написано, что для того, чтобы чему-нибудь научиться, нужно потратить на это около 10 тысяч часов. Как только ты тратишь 10 тысяч часов, ты достигаешь какого-то успеха, грубо говоря, в том или ином деле. В журналистике там, в игре, в заваривании чая, ещё чего-нибудь.
— Д.С.: Затрачивая 10 тысяч часов на определенное занятие, ты, пользуясь законом больших чисел, становишься экспертом, специалистом, профессионалом в этом деле, занятии. Вот как бы по сравнению с другими людьми, у тебя возникает, как это называется, конкурентная основа… ты главнее становишься.
— Д.Х.: Вот забыл сказать, это не во всех случаях так… Мы с ним (со Спириным) сыгрались, не проведя ни одной репетиции.
— Д.С.: Я вот с ним (с Денисом) просто познакомился… он играл в другой группе. Я играл в «Тараканах!», он в Tracktor Bowling. Мы возвращались совместно с гастролей и стали общаться. И я просто понял, что у меня вот с этим человеком просто музыка будет получаться, какая надо. Даже если она будет менее изысканной, менее навороченная, с меньшим запалом. Но я буду доволен, я буду удовольствие получать. Рок — это удовольствие.
— Хорошо организованный фестиваль для «Тараканов!»?
— Д.С.: Когда ты вовремя прибываешь на площадку, когда у тебя есть достаточно времени для того, чтобы сделать саундчек, оборудование устраивает, промоутер не старается никак ущемить или кинуть группу, коллектив выходит на сцену и находясь на сцене делает всё, что он задумал или даже чуть-чуть больше и вовремя группа с почётом и комфортом отправляется домой. Вот и всё. А где это происходит, кто организатор, что было до этого, что будет после этого, как много в воздухе летает комаров, кто тут охрана, как это всё произошло, ну, это на самом деле нас мало волнует. Мы приветствуем любое проявление фанатской активности, за исключением той, которая попахивает назойливостью. И когда человек, что называется, борзеть начинает.
— Д.Х.: Ну, например, вламывается в гримерку без стука, да, и начинает там общаться: «Эй! Да ты чё там…».
— Д.С.: Ну, не надо с нами так. Мы конечно, наверное, выглядим как достаточно простые парни. Мы и есть простые парни, но всё-таки не надо быть назойливым.
Автор: Лера Стефаненко
Если у кого-то есть какие-либо дополнения, замечания, поправки, материалы или концертные даты не указанные на сайте, которыми у вас есть возможность и желание поделиться, пожалуйста, присылайте на почту tarafany@gmail.com