Интервью от 17 сентября 2005

— Начнём с того, как тебе сегодняшний концерт? Твоё выступление с новым составом и вообще…
— Так себе.

— Почему?
— Ну, как почему? Сложно сказать. Это скорее вопрос каких-то невоплотившихся ожиданий. Да просто не то, что не понравилось, а просто думалось, что это будет как-то по другому.

— А если не секрет, то как?
— Мощнее, быстрее, жёстче, громче, динамичнее, техничнее.

— А публика устроила?
— Честно говоря, сегодня был тот концерт, на котором я не думал как там с публикой. То есть я не присматривался. У меня было много других предметов для осмысления в момент нахождения на сцене. Я сегодня впервые играл на гитаре в «Тараканах!», мы сегодня играли впервые с двумя новыми пацанами, играли две новые песни и т.д. и т.п. И смотреть что там творится в толпе… тем более они так далеко и свет светит на нас, а не на них и, поэтому, слепит достаточно сильно. По-моему какая-то реакция была. Чёрт его знает. Но опять-таки нужно понимать, что 70% аудитории ждёт совсем другую группу. А из этих 70% есть те, кто находятся вообще не в теме.

— Ну, могу сказать одно, что реакция была. Да ещё какая! Кстати, что тебя сподвигло взять в руки гитару? Причём не бас.
— Нравится. Просто стало нравится играть на гитаре. Купил себе гитару, просто, чтобы она помогала мне сочинять песни дома. И так получилось, что купил красивую гитару, и решил ещё на ней играть для людей. Почему бы и нет?

— А почему группа «Тараканы!» не выступала на «Нашествии»?
— Не были готовы. Я, если честно говоря, не был уверен, что мы были готовы выступать сегодня. А уж больше месяца назад не были готовы выступать и вовсе. Преимущественно из-за смены состава.

— В одном из интервью ты говорил, что собираешься написать ещё одну книгу. Ты уже решил о чём она будет?
— Собираюсь, но не более того. Есть такой жанр в кинематографе Road Movie — как бы «дорожная история». Про весёлых ребят, музыкантов рок-группы, которые ездят из города в город, дают концерты и с ними происходят всякие смешные истории.

— То есть это уже не автобиографичная книга?
— Нет. Она, конечно, достаточно основана на собственном опыте, но не более того.

— А теперь в вашем репертуаре будут преобладать совсем старые песни?
— Нет. Мы сделали всего несколько таких песен.

— На твой взгляд, какой лучший панк-сайт?
— (после долгих раздумий) Гостевая dimasnake.ru

— Твои самые нелюбимые темы в разговоре?
— Что такое панк-рок и чем он отличается от не панк-рока? Это правда, что у тебя есть дочь? Почему ушёл Ватов, а потом Соловьёв, а потом Прокофьев? Ну вот это топ-3 на данный момент.

— А про DIY не достало?
— Нет. Я про DIY уже даже и не разговариваю.

— Бывает ли такое, что ты вложишь в песню всю душу, а она не останется никем не замеченной.
— Не понятно, что такое «никто не заметил». Ведь, если она записана на пластинке среди других 14 песен и человек покупает альбом, то он же не может её стереть.

— Это понятно. Но я говорю о том, что та песня обделена нужным вниманием со стороны радио, публики и т.д.
— Но ведь невозможно изучить целевую аудиторию и выяснить, что данная песня запала в душу только 7%. А есть такое, что люди просят исполнить на концертах песни, которые вообще ни разу не игрались. Любая песня, которую ты делаешь, всё равно содержит в себе частицу души. Вся там душа, не вся, сложно сказать… Востребована она или нет, зависит от того играет ли её группа на концертах или нет. Это заставляет публику привыкнуть к тому, что она есть в сете, что она исполняется. Вот, допустим, уже никто не просит исполнять «Я смотрю на них». Мы её не играем уже год с лишним. А это был вообще величайший хит. Ни один концерт нельзя было представить без этой песни. Было время, когда люди пришедшие на концерт, считали, что он не состоялся, если эта песня не была исполнена.

— Есть люди, которые могут поставить тебя в тупик?
—Да. Множество людей.

— Бывало ли такое, что ты прерывал выступление группы из-за того, что тебе не нравилось как ведёт себя публика?
— Множество раз. Мне не нравятся драки, «зигхайли» всякие (у нас редко, конечно, бывает, но всё-таки) Мы выходим на сцену, чтобы бодриться. Мы сами на бодряке и мы даём людям бодряк. Мы рубим и мочим, и получаем удовольствие. И хотим, чтобы люди тоже получили удовольствие. А когда на твоих глазах происходит то, что тебе не нравится, то получить удовольствие становиться очень затруднительным. Поэтому хочется уничтожить эту ситуацию, пресечь и поехали дальше. Иногда выводят из себя весьма невинные вещи. Молодые панки, которые орут «хой!». Мне вообще не нравится слово «хой». Но что делать, раз они ходят на наши концерты? Но иногда это так достаёт, что концерт может остановиться из-за этого.

— Ну это остановиться. А вот не было ли такое, чтоб концерт вообще прекратился?
— Мы один раз прекратили концерт вовсе, когда началась драка на сцене. Люди вылезли на сцену и мы с ними подрались. И концерт просто был прекращён. И ещё один раз мы ушли со сцены из-за того, что в зале были нацисты. Их было не очень много, в аудитории в 200 человек их было где-то 10. Они никого не трогали, не били, просто стояли со своими «зигхайлями» и строили зал. Было понятно, что люди их сторонятся, вокруг них было очень большое пространство. И из-за этого витало что-то тёмное в воздухе. Пипл уже не рубился так как раньше. Мы сказали: «Администрация, промоутеры, охрана! Мы не будем дальше играть, пока вот этих людей не выведут из зала». И мы ушли. Их удалили. Мы вышли, начали играть, мы увидели их снова (они вошли по второму разу), мы снова ушли со сцены. Их вывели и всё. Мы так доиграли. Это было в Орле года 2 назад.

— Ну и последний, отвлечённый вопрос. Чего тебе не хватает в жизни?
— Денег.

— И всё? Ты считаешь, что всё остальное у тебя есть?
— (после раздумий) Да. Наверное, да. Всё остальное, как оказалось, не так сложно добывается. Не так как деньги. Особенно, если твой основной бизнес — это исполнение панк-песен. Вот.

— Спасибо тебе за интервью!
— Пожалуйста.

Автор: Совесть