«Тараканы!» — сегодня самая популярная панк-группа страны, оставившая далеко позади всех коллег. Главная причина их популярности, безусловно лидер группы Дима «Сид» Спирин. Этот юноша был рождён, чтобы стать звездой. И он ею стал, несмотря на то, что сам пока отказывается так себя называть.

— Дима, чем «Тараканы!» занимались последнее время?
— Во-первых, мы записали новый альбом, называется «Посадки нет», он скоро выйдет на «Филях». Мы его писали весь август с перерывом на фестиваль «Учитесь плавать» в Эстонии. В нём 15 новых песен и один бонус-трек. Это кавер-версия Depeche Mode, песня Personal Jesus. На неё уже снят видеоклип. Она была сделана для альбома кавер-версий Depeche Mode, в котором кроме нас участвуют Tequilajazzz, «Браво», Thaivox и др. Такой же альбом недавно вышел на западе. Там песни Depeche Mode поют Smashing Pumpkins, The Cure и т.д. Наш альбом выйдет, наверное, в конце ноября на компактах и на кассетах.

— Как съездили на «Учитесь плавать»?
— Отлично провели там 10 дней. Хотя погода была не очень, зато хорошая компания.

— Tequilajazzz рассказывали, что они там катались на лошадях, лодках каких-то, перевернулись на них, потом долго отстирывали брюки. Вы так же активно проводили время?
— Нет. Мы никуда не ездили, потому что за это всё нужно отдельно платить, а мы бедная панк-группа. Зато мы были обеспечены домиками, двухразовым питанием и спиртными напитками. Каких-то дополнительных кайфов типа лошадей, этих текиловских переворачивающихся лодок, мы не поймали. К радости всеобщей.

— А чем занимается тот мальчик, который от вас ушёл?
— Он играет в какой-то группе. Дело в том, что он не хочет с нами контактировать совсем. Ну и я тоже особо не стремлюсь. Но, по слухам, он где-то играет на барабанах. Его, кстати, зовут Денис Рубанов. Когда он ушёл, возникли все эти проблемы с названием. Раньше же мы назывались «Четыре таракана», а теперь «Тараканы!»

— А, кстати, почему с восклицательным знаком?
— Мне показалось, что просто «Тараканы» и звучит, и пишется слишком сухо, и просто необходимо было придать названию какую-то эмоциональную окраску. А восклицательный знак, по крайней мере, выглядит круто. Придумал я, гениальный.

— Сейчас многие считают, что будущее за компьютерной музыкой, а гитарная обречена на вымирание. Ты, как я понимаю, так не считаешь?
— Нет, не считаю. Не вижу предпосылок. Может быть, те люди, которые так считают, их видят, а я нет.

— А как ты думаешь, что люди, не имеющие никакого отношения к панку, находят в вашей музыке?
— Эмоциональность. Позитивные эмоции, которые мы, например, просто источаем. У нас можно найти кучу исполнительских и сочинительных просчётов и ошибок, скучность аранжировок, может быть, даже некоторую неталантливость, однако чего у нас не отнять, так это позитивную эмоциональность.

— А названия каких групп ты писал на школьных тетрадях?
— В самом начале Modern Talking и Bad Boys Blue. Затем были металлические группы, типа АС/DС, Кiss, Оззи Озборн, потом тоже металлические, но наши «Чёрный кофе», «Ария», ну а потом мне начал нравиться панк-рок, но тогда я уже перестал что-либо писать на тетрадях, потому что учиться в школе я закончил в 14 лет, и с тех пор тетрадей в моей жизни не было.

— А куда же ты записываешь песни?
— (извлекая из карманов пожелтевшие, рваные листочки бумаги, исписанные стихами и номерами телефонов) У меня существуют всякие такие бумажки, которые для меня одновременно деловые записные книжки. Вот видишь — с одной стороны такой бумажки «концы» в разные города, с другой — текст песни.

— И ты их не теряешь?
— Как правило, если у меня что-то зафиксировано на бумаге, то это на 85 процентов есть и в голове.

— И телефоны?
— Нет. Телефоны нет. Но я не думаю, что я их потеряю. Вон они лежат так хорошо у меня. Их можно потерять только вместе со штанами.

— А если постирают вместе с этими бумажками?
— Это невозможно — у меня перед стиркой контроль карманов. Это всё равно что выйти из дома, забыв выключить громко играющий телевизор. Для меня это точно так же.

— А ты помнишь, какую пластинку купил в последнее время?
(Сид напряженно вспоминает)

— Ну или подарили…
— Сейчас вспомню. Это был альбом, в котором 23 великих хита моей любимой группы Ramones, исполненные японскими, американскими, австралийскими музыкантами. Я бы его купил, если б мне раньше не подарили.

— Ты часто ходишь на концерты?
— Да, каждую неделю. Я почти живу с клубах. Я хожу на концерты маленьких клубных групп. Я часто не запоминаю название, просто интересно, что люди делают.

— Мы прошлый раз встретились на концерте Ника Кейва. Как тебе он?
— Мне понравился. Хороший концерт, хороший певец. Хотя пластинку Ника Кейва никогда не куплю.

— Почему???
— Ну, как тебе сказать… Это не тот сорт музыки, которая мне нравится в принципе. Но этот концерт был очень хороший. Я очень хотел попасть на второй, стремился изо всех сил, но не получилось.

— Дима, тебе нравится какой-то определённый тип девушек?
— Нет. Разные. Все разговоры об идеале — это чистый бред.

— Ну, да. Вот Джону Леннону тоже всегда нравились голубоглазые блондинки, а женился он на Йоко Оно.
— Да. Вот видишь как.

— А тебе известны какие-то сплетни о тебе?
— Нет. Но мне известно, что люди, как правило, представляют себе меня прямо противоположным, чем я есть на самом деле.

— А каким тебя представляют?
— Часто встречается представление и том, что я такой панк-оторва, живу асоциально. Другие люди считают, что… Много есть разговоров о том, что типа я вчера была в клубе, там был Сид, он ко мне приставал.

— А ты к девушкам не пристаёшь?
— Да как тебе сказать. Я выпиваю частенько, а когда я выпиваю, но я выпиваю грамотно, то есть по каким-то правилам, которые сам для себя изобрёл. Ну, то есть выпиваю для того, чтобы добиться такого состояния… Может быть, ты знаешь, такого «море по колено», то, что называется.

— Ну да.
— Ну и вот в таком состоянии могли быть какие-то жесты, эпизодики. Но это ничего на значит на самом деле. Вполне возможно, что я просто хотел улыбнуться, чтоб ей стало приятно. Просто почему-то. А она это вот так поняла. Я вообще не думаю, что настолько занимаю чьи-то умы, чтоб слагать небылицы.

— Ты что же, не ощущаешь себя звездой?
— Да понимаешь, какая вещь — денег нет.

— Знаешь, мне Вася из «Кирпичей» сказал то же самое. Что он начнёт ощущать себя звездой, когда появятся деньги.
— Мы с Васей очень близки. Очень-очень близки. Я думаю, что он это тоже осознаёт. Вот он живёт в Питере на Пушкинской, а я в Москве на Кутузовском, а мы как братишки. Мы часто мыслим параллельно. Я очень люблю приезжать к нему в Питер, хожу на все их концерты в Москве. Что тут говорить… Я не могу выйти отсюда с тобой, сесть в такси, поехать в «Горбуху», накупить бухла, пива. И сказать «Смотри! Вот я — звезда!» Узнавание на улице ничего не значит, пока оно не облечено в ощутимый объект в виде купюры.

— А тебе не кажется, что именно поэтому у нас так мало интересной музыки. Все умненькие мальчики с гораздо большим удовольствием идут в компьютерный бизнес, потому что это приносит деньги. Если б ты был звездой того уровня, что здесь, на Западе у тебя бы уже были деньги.
— Нет. Я не думаю, что поэтому. Когда ты начинаешь серьезно заниматься музыкой, то больше думаешь, как воплотить в жизнь свои творческие амбиции, а не о том, как заработать денег. То есть в этот момент человек не стоит перед выбором, что ему делать, заниматься музыкой или идти в компьютерную фирму. Просто в этой стране очень трудно выпрыгнуть из клубного уровня. Какого-то среднего класса просто нет. Есть только высший эшелон и те, кто в подвалах, в маленьких клубах. А коллективов на самом деле не так уж и мало. Мне даже иногда становится страшно. А кто же будет заниматься разработкой компьютерных программ, если столько рок-н-рольщиков. Нет, ну, конечно, я утрирую, я больше думаю, кто же будет булки выпекать и в журналы пописывать. Что-то уж очень много парней с гитарами.

— Ты знаешь, а ещё Вася недавно сказал, что сейчас нет королей рок-н-ролла. Но есть принцы — он сам и ты.
— Он прав. Королей нет, но может, мы с ним подрастём.

Автор: Ирина Коротнева