Дмитрий Спирин, лидер группы «Тараканы!», в нелёгкое для музыкантов время самоизоляции и вынужденного концертного отдыха пообщался с нашим журналистом о своём отношении к Пургену и Николаю Стравинскому, онлайн-концертах и нежелании сочинять песни.

— Дмитрий, сейчас очень сложное время для музыкантов, промоутеров и всех, связанных с концертной сферой. Вы музыкой занимаетесь довольно давно, с начала девяностых, какой самый серьёзный кризис индустрия переживала за это время?
— Насколько я помню, это был финансовый кризис, начавшийся в августе 1998 года. Что же касается более точной или более полной инфы, я бы посоветовал лучше обратиться к людям, которые на самом деле «заняты в индустрии». Я всего лишь рок-музыкант, ставший по-настоящему зарабатывать на жизнь от музыки не более 10 лет назад. До этого все наши «заработки» были детским смехом, так что и кризисы нас тоже не особо касались.

— Панк-выступления во многом держатся за счёт энергетики музыкантов, как вы думаете, сложнее ли группам именно вашего жанра будет уйти в онлайн, если ситуация не разрешится быстро?
— Я не совсем понял из контекста вопроса саму связь между тем, на чем «держатся» панк-выступления и уходом в онлайн. Нам, по большому счёту, всё равно, как и где выступать. Лишь бы были выполнены технические условия, которые требуются для выступления. А что такое «уход в онлайн» мне не совсем понятно. Концерты в интернете, что ли? Ну, это же разовые акции, которые у каждой группы и так, наверное, случались и без пандемии. Если эпидемия не уйдёт быстро, навряд ли интернет-концерты станут постоянной практикой для одной и той же группы. Ну, как часто можно выступать таким образом? Раз в три месяца? Так что, о полноценном уходе тут говорить не приходится.

— Недавно прошла вторая для вас долгая онлайн-трансляция с вопросами от подписчиков и песнями в эфире, какое она у вас оставила впечатление? Тяжело видеть разом столько вопросов и комментариев, далеко не всегда адекватных?
— Впечатление она оставила тягостное. Дело в том, что я практически не вовлечён в процессы стримов, сториз, интернет-вещания. Я где-то слышал какие-то шутки о том, что именно под видео (например, на YouTube) и во время живых стримов, люди склонны оставлять наиболее дебильные комментарии. Дебильнее, чем в среднем по интернету. И мой сольный стрим оказался тому ярким примером. Не то, чтобы я не был к этому готов, но да, я не был к этому готов. Грустно сталкиваться с осознанием того, что часть твоей аудитории — умственно отсталые люди. Было бы полбеды, если бы мы сами были такими.

Кроме этого, было ещё несколько проблем технического характера и определённый нервяк, так как это был (практически) мой первый опыт и кое-какие вещи, которые, очевидно, являются типичными для интернет лайв-стримов, для меня были крайне дискомфортны. В остальном, всё было крайне позитивно: много приятных людей, я спел до фига классных песен. В общем, повеселились. Одно я понял наверняка: я не люблю людей (это я понял уже давно, стрим явился лишь подтверждением этого), дебилы меня раздражают, у меня нет внутреннего ресурса сохранять для них самообладание. Так что, если я и буду в дальнейшем заниматься сольными стримами, они будут организованы так, чтобы возможность оставить комментарий или задать вопрос можно было приобрести только за деньги. За деньги я готов терпеть практически любого мудака.

— Почему на ваш взгляд во время трансляции постоянно спрашивали об отношении к Пургену? И откуда корни такой вашей откровенной неприязни, это только с нелюбовью к творчеству связано?
— По-началу я думал, что это такой троллинг. Потом стало понятно, что по какой-то причине, моя трансляция привлекла некоторое количество людей, уверенных в том, что если я пою «любые» (на самом деле — нет) песни, то я спою им и их любимый Пурген, который я с детства не выношу. Почему? По мне — это кал, вот и всё. Музыка говно, качество говно, человек говно, тексты говно, посыл говно. Просто вонючий понос, а не группа. Таково моё мнение.

— Что действительно полезного и важного могут сделать сейчас фанаты для группы (кроме покупки билета на концерт, конечно)?
— Оставаться дома, ограничить свои социальные контакты, поддерживать благотворительные фонды, помогать старикам, следить за гигиеной и собственным здоровьем.

— Почему «Летов — кал» (по вашему выражению). Существуют ли для вас музыканты настолько культовые, что вы бы не рискнули высказать недовольство, даже если их музыка вообще не нравится?
— Мне просто не нравится музыка, звук, темы, настроение, атмосфера, энергетика песен ГО и Летова. Поэтому по мне — это кал. То есть, я прекрасно отдаю себе отчёт, что на этой земле, где-то рядом со мной, живут, любят и рожают детей люди, для которых и «Пурген» не кал, и ГО не кал, и «Сектор Газа» не кал. Для них, скорее всего, как раз, кал — это «Тараканы!» Но оставим это им, пусть наслаждаются. Мой музыкальный вкус, мои эстетические ощущения, моя культурная ориентация не позволяет без блевотных позывов даже говорить об этих музыкантах. Но пусть их поклонники не обижаются. Это же всего лишь (ахахаахахах!) моё мнение, которое я никому не навязываю, как говорится. Есть ли такой авторитет, относительно которого я бы «не рискнул» высказывать недовольство? А чём я собственно рискую? Думаю, что такого нет.

— В песне «Военная тревога» с нового ЕР: — «Как смогло стать нам полем боя / Место то, где жила любовь / У нас в сердцах, бьющихся сердцах». Страхи, которые сейчас насаждаются: болезни, кризисы, возможность войны, уже идущие конфликты, катастрофы — вся эта информационная тяжесть, которая попадает нам в головы каждый день, может уничтожить светлые чувства, любовь к близким, к другим людям, добро, открытость?
— Человек всегда (в итоге) бьётся за самого себя. Да, есть прекрасные примеры самоотверженности на войне, «сам погибай, а товарища выручай», но в массе своей, когда речь ведётся о выживании вида, мы начинаем быть обычными белковыми существами, которые будут биться за возможность продолжить своё личное существование.

— В продолжении темы милитаризации общества — стоит ли оставлять как «дань памяти» военные парады и «Бессмертный полк»?
— Я был бы рад оказаться в таком обществе, где люди давно уже не помнят, что такое оружие. Что такое война. Что такое опасность вооруженного вторжения или конфликта. Поэтому да, мне лично не нужны ни парады, ни полки, ни какие угодно прочие ритуалы и традиции. Внутри себя я отказался от участия в войнах.

— И как вы в целом относитесь к тому, что сейчас на теме Великой Отечественной войны фактически спекулирует официальная власть? Например, используют в ролике, где призывают голосовать за поправки в Конституцию? И вообще, это важная часть идеологии.
— Мне в целом не по душе и власть нынешняя, и её приёмы.

— Песня «Дело молодых». Там есть строчки «Демократические свободы и либеральные ценности, похоже, вовсе вышли из моды, как ни крути, как ни крути». Вы действительно считаете, что идеи демократии сейчас не в моде? А как же мнение, что «в протесте одна молодёжь»? Да и вы поёте, что «драться с ОМОНом дело молодых». Какие идеи тогда сейчас «в моде» на ваш взгляд?
— А какая связь между средним возрастом протестующих масс (пусть даже и достаточно юным) и главенствующими идеями современности? Посмотрите видео или фото манифестаций конца 80-х/начала 90-х годов. Времени, когда свобода была людям действительно нужна. Сотни тысяч человек на главных площадях крупнейших городов. Сотни тысяч! Разных возрастов и всех социальных слоёв. Вот что происходит, когда «демократические свободы и либеральные ценности» в моде. А в моде сейчас неототалитаризм, консерватизм, скрепы и культ личности.

— Кто из известных вам людей более старшего поколения не «променяли мечты на персональный комфорт»?
— Не уверен, что понимаю, о каком таком «более старшем поколении» вы говорите? Более старшее, чем какое? Известных людей в чём? В политике, искусстве, музыке, общественной деятельности? Самый первый пример, который приходит на ум — Борис Немцов.

— Раньше политические разговоры велись на кухнях, но мало кто рисковал выйти на улицу и участвовать в акциях протеста. Сейчас большая часть недовольных сидит в интернете. Готовы ли они выйти бороться за свои убеждения, как вы думаете?
— Кто-то да, кто-то нет. Людей много и они слишком разные.

— Разрешился ли конфликт с Николаем Стравинским? Было ли желание дойти до суда или онлайн-дискуссии у Николая или кого-то из других бывших участников, которые тоже на волне этой истории высказывали свои обиды в соцсетях?
— У меня было огромное желание, чтобы Николай привлёк меня по суду за «клевету». Но он не решился, а жаль. В остальном, даже несмотря на то, что номинально вопрос закрыт, у меня сильнейшая личная неприязнь к Николаю. Для меня он просто говно.

— Насколько вообще важны в группе устойчивые дружеские отношения? Или на первом плане профессиональные навыки? С музыкантами чаще приходилось расставаться из-за их несоответствия профессиональным ожиданиям или из-за личных конфликтов?
— Важно всё. Если человек с тобой постоянно на ножах, то музыку с ним будет делать одно мучение. Если человек милашка и супер-друг, но играть не может — музыку с ним делать будет одно мучение. Так что, что так мучение, что сяк — тоже мучение.

— Как пришла любовь к прослушиванию музыки на виниле?
— В моём детстве это был практически единственный способ слушать музыку. Катушки уже отошли, а кассетный магнитофон, как и сами кассеты, был дефицитом. Так что у каждой нормальной семьи был вертак, были пластинки, и дети в таких семьях слушали музыку на виниле не из каких то эстетских соображений, а просто это был формат того времени.

— Сейчас пластинки больше покупают как сувениры или действительно слушают их?
— Сложно сказать, как делают. Я покупаю слушать, естественно.

— Когда «Тараканы!» приняли решение отказаться от «Нашествия», все ли участники группы поддержали его? И какое отношение сейчас к решению вернуться?
— Мы не принимали такого решения. После нашего памятного «антимилитаристического» сета на «Нашествии 2015», организаторы просто не приглашали нашу группу на фестиваль вплоть до 2019 года. А в 2019 году память о скандале, который разверзся годом раньше была ещё так свежа, а МО ещё так близко к фестивалю, что мы не рискнули принять предложение. Это не обсуждалось, я принимал это решение единолично. У нас в группе далеко не все вопросы выносятся на общегрупповое голосование. И вопросы фестивального букинга — в том числе.

— Вы говорили, что сейчас не хотите писать новые песни. Это признак творческого кризиса или нормальное состояние для артиста?
— Я не знаю про артистов, а для меня нежелание сочинять песни — это как раз нормальное состояние. А вот состояние творческой активности для меня — аномалия, которая случается редко, иногда, которое зачастую нужно у себя вызывать, как то на это состояние настраиваться. А обычное моё состояние, в котором я провожу 95% своего времени — это отнюдь не творческие поиски и метания, а жизнь абсолютно обычного человека. Я вообще не автор по своему призванию. Песни в группе мне пришлось начать писать, просто потому, что никто другой не мог или не хотел.

— Какими проектами занимаетесь сейчас, можно ли всё-таки приоткрыть тайну?
— На данный момент я не занимаюсь никакими музыкальными проектами. Я переиздаю свою книжку («Тупой панк-рок для интеллектуалов») уже в третий раз, с массой дополнительных материалов, в издательстве «Эксмо». Вот вроде бы и всё.

— 4 апреля будет большой онлайн-концерт. Будете ли делать к нему платный доступ? Сетлист регламентирован или зрители могут что-то пожелать?
— Сам концерт бесплатный, но перед тем как начать собственно исполнять песни, мы сделаем доступ к подготовительному процессу: саундчек, подготовка оборудования, проба в эфир, санитарная обработка и прочее. Этот доступ будет платным. Сетлист наш и является результатом пожелания зрителей, ведь этим концертом мы номинально прощаемся с туром «Глас народа», сетлист которого был тем самым народом и составлен.
— Дмитрий, спасибо за уделенное время. Здоровья вам и берегите себя.

Беседовала Ульяна Бенусова