Первопроходцы российского поп-панка группа «Тараканы!» выступит в Новосибирске 12 октября. В концерте прозвучат самые прослушиваемые и скачиваемые песни группы, выложенные на популярных цифровых платформах. В интервью Тайге.инфо лидер «Тараканов!» Дмитрий «Сид» Спирин рассказал, когда в России было лучшее время для панка, почему ему не близка «Гражданская оборона» и на кого из рок-ветеранов он равняется.

— С какого альбома именно вы ведёте отсчёт советскому панку?
— В то время слово «советский» было несколько ругательным, типа синонима «совковый», то есть «сермяжный», «доморощенный». Лично для меня первым настоящим панк-рок альбомом, записанным группой из СССР, был «Külmale Maale» группы JMKE. Затем — Switch-Blade Knife у НАИВ, ранние альбомы таких групп, как ПОГО и «Ва-Банкъ».

— Принято считать, что едва ли не первым панк-концертом в СССР было выступление «Аквариума» на фестивале «Тбилиси-80». Как оно вам?
— Советское общество было настолько застёгнутым, зажатым и асексуальным, что любые яркие и нестандартные выходки неформальной артистической молодёжи тут же назывались панком. Конечно, по тому уровню свободы, который продемонстрировал тогда «Аквариум», это можно назвать панком — но только для того места, времени и обстоятельств.

— У вас не самые тёплые отношения с «сибирским панком», вы не раз подкалывали Егора Летова. Что-нибудь изменилось на волне трибьюта «Гражданской обороне» и повального переосмысления музыкантами фигуры Летова?
— Я действительно не фанат этого звука, этой эстетики, этих настроений, этой энергетики. Я жизнерадостный человек, и мне совсем не нужна музыка, от которой хочется повеситься. У меня не изменилось отношение к этим группам на волне того трибьюта, о котором вы говорите. Ведь музыка ГО по факту его выхода не изменилась, верно?

— Хорошо, а когда, по вашим ощущениям, в России было лучшее время для панк-рока и «Тараканов!»?
— У нас не было резкого взлёта и особо травматичных падений. Всё всегда шло очень ровно, даже, наверное, медленно. Если говорить о сборах, продажах и прочих цифрах, которыми в музыкальной индустрии обычно измеряют успешность коллектива, то лучшее время — это сейчас. Если говорить о том, когда нам было проще сочинять много годного материала, то это, наверное, начало-середина 2000-х. Но процессы, происходящие с нами, совсем не стоит связывать в один узел с судьбами всего панк-рока в России. Мы — рок-группа со своей судьбой, установками и взглядами. Мы не часть субкультуры и тенденций. Мы сами.

— В 2002 году в эфире программы «Земля-воздух» вы заставили ведущих шести радиостанций, которые не крутят «Тараканов!», спеть припев вашей «Панк-рок песни». Подобные диверсии в истории группы еще были?
— Да масса! Помню, мы готовились к празднованию 15-летия в Москве. Как раз вышел фильм «Борат» Саши Барона Коэна, и мы, проникнувшись идеей такого своеобразного видео-пранка, отправили одну нашу симпатичную подружку с видеооператором на стадионный поп-концерт. Какую-то сборную-солянку, очередное вручение премии «Овация» или «Золотой граммофон». Они должны были заходить в гримёрки или просто встречать в коридорах за сценой поп-артистов (Борис Моисеев, Влад Топалов, Виктор Рыбин, Лолита и прочие) и приставать к ним с одним вопросом: «Что вы можете пожелать группе „Тараканы!“ на их 15 лет?» И не важно, какой результат они получали от каждого конкретного артиста. Всё, что они в итоге привезли, мы пускали на задник сцены к вящему удовольствию нашей публики.

В другой раз я снимался в шоу «Секс с Анфисой Чеховой». В эфире я прогнал невероятную телегу про то, что у нас в гитары вставлены специальные секс-излучатели. Люди до сих пор спрашивают у меня подробности их устройства.

— У вас был опыт пребывания в следственном изоляторе «Кресты». Вы там что-нибудь написали?
— Я не был сочинителем в те времена. Я был неумёхой бас-гитаристом, а в «Четырёх тараканах» в те годы материал подгоняли другие люди.

— Песен о тюрьме вроде тоже не было.
— В широком смысле почти все песни «Тараканов!» так или иначе говорят о ценности свободы. А это сложно прочувствовать глубоко, не побывав в ситуации стесненной свободы.

— Вы помните, когда впервые стали замечать, что аудитория на концертах в основном младше вас?
— Да, это произошло как только нам самим стукнуло по 22−23. То есть, примерно через пять-шесть после возникновения группы, к концу 1990-х. Потом этот разрыв постепенно увеличивался, то быстрее, то медленнее. Во второй половине 2000-х годов стало очевидно, что всё, мы принадлежим к разным поколениям. Однако на тот период пришелся мировой ривайвл поп-панка. На некоторое время тот тип музыки, который мы исполняли, был самым популярным именно у молодёжи. Так что разными были, пожалуй, только какие-то возрастные моменты, а кумиры и вкусы совпадали. Ну и, к тому же, для меня вообще никогда не было странным то, что кумиры часто старше публики. Я и сам всегда любил музыку, которую делали мужчины постарше.

А потом наша публика как-то совсем неожиданно выросла, повзрослела, а кое-где даже постарела. У нас вдруг откуда-то появились сорокалетние фэны, то есть люди, которые, по идее, должны были начать ходить на наши концерты, когда им было по 20 лет. И это, конечно, сильно отражается на концертах и определённым образом на песнях. На выступлении любой рок-группы, где среди зрителей мало молодёжи, всегда меньше огня.

— В своей книге «Тупой панк-рок для интеллектуалов» вы приводите несколько писем не самых смышлёных поклонников и поднимаете их на смех. Это и правда весело, с другой стороны, — с фанатами так, кажется, не поступают. Почему вы на это пошли?
— Я, видите ли, человек своеобразный. То есть, грубо говоря, не такой, как вы, например. И когда я слышу расхожую фразу о том, как поступают и о том, как не поступают, мне всегда хочется понять: это кто так назначил? У меня свои правила, в рамках которых я действую так, как считаю нужным. На «так не поступают» стараюсь не оглядываться. Эти письма были опубликованы, потому что они забавные. Я хотел, чтобы моя книга также забавляла читателей. Вот и весь секрет.

— В той же книге вы откровенно признались, что вся история «Тараканов!» на российской музыкальной сцене — это «попытка навязать людям абсолютно чуждую им культуру». С тех прошло 15 лет. Что-нибудь изменилось?
— Практически ничего. С тех пор нам удалось сочинить ещё несколько песен, благодаря которым мы смогли ещё пуще усыпить бдительность широких слушательских масс и внедрить в их сознание более или менее позитивное отношение к нам. Но всё это либо случайные попадания, либо результат нечеловеческих усилий. Мы по-прежнему болтаемся где-то между верхним этажом российского «панк-андеграунда» и низшим этажом «наше-радио-рока». И, в общем-то, не можем похвастаться тем, что нас безоговорочно принимает одна или вторая тусовка. Это постоянная борьба за место под солнцем там, где этого места для нас как бы нет по умолчанию. Хотя, конечно, вода камень точит.

— В одной из последних ваших песен «Дело молодых» есть строчка: «На персональный комфорт променяли эти мечты». Это в упрек самим себе, угрызения совести?
— Это, скорее, упрёк всему нашему поколению, хотя, конечно, я отдаю себе отчёт в том, насколько это большое и некорректное обобщение. Тем не менее, эта песня всё-таки несёт в себе больше позитивных коннотаций в адрес юного поколения, чем негатива в адрес более взрослого. Что касается персонально меня, то я, между делом, считаю, что уже по факту сочинения подобных песен могу персонально себя из списка тех, кого грызет совесть, вычеркнуть.

— Кто из классиков мирового панка, по вашим ощущениям, красиво стареет и переживает крупные юбилеи? На кого вы в этом плане равняетесь?
— Мы группа пока юная. Пока на этой планете существуют Green Day, Rancid, Anti-Flag, нам рано равняться на тех, кто красиво стареет. О старости пока речь не заходит, нам всего по сорок с небольшим. Если же говорить о настоящих стариках, то есть артистах и группах, где есть музыканты около 70, то я их на красивых и некрасивых не разделяю. Спасибо, что живые, как говорится.

Беседовал Александр Морсин