Администрации паблика (Она развалилась, — прим. tarafany.ru) долгие годы не давал покоя странный вопрос: как друг к другу относятся группы «Пурген» и «Тараканы!»? На днях подвернулся случай спросить об этом у Дмитрия Спирина и в результате получилось небольшое интервью с вокалистом «Четырёх тараканов» о том как ему жилось в 90-е годы.

— Твоё личное отношение к 90-м?
— Для меня это было классное время. Это было время внятной свободы, того самого, за что, так сказать, боролись. Это было время, когда каждый мог стать всем. Когда у каждого имелось ощущение полной вольницы, и было полным бредом даже предположить, что через каких то 15 лет все практически вернётся к ненавистному тоталитаризму с полным ограничением гражданских свобод и демократических ценностей. Также это было время взросления моего поколения, время узнавания мира, получения от него первых взрослых впечатлений и опыта, новой музыки, новых книг. А в случае с моей группой это было десятилетние её бурного развития от подростков из подвалов до стадионных фестивалей, радиоротаций и какой-никакой популярности.

— Легко было быть панком?
— Да, вполне. Для нас всё происходящее в стране было олицетворением тех фантазий, о которых мы несколькими годами раньше даже и мечтать не смели. Вонючий совок рушился, приходили ценности, на которых мы были воспитаны нашими рок-героями, наступали времена, в которых такими же самыми рок-героями могли бы быть и мы. Послушайте песню «Тараканов!» «Дети внезапной свободы», там все об этом говорится.

— Что ты делал во время событий августа 1991 и октября 1993 года в Москве?
— Я был у Белого дома в августе. Подробнее об этом можно прочитать в моей книге «Тупой панк рок для интеллектуалов» или, как её обозвали в издательстве АСТ при производстве повторного тиража, «Бунтари на руинах СССР».

А в 1993 я был уже очень сильно увлечённым наркоманом, как и наше тогдашнее окружение. Поэтому в октябрьские события 1993 года мы были вовлечены в значительно меньшей степени, чем двумя годами раньше. Несмотря на то, что стрельба доносилась и до наших дворов (от места нашей дислокации до Белого дома три троллейбусных остановки), мы, тем не менее, особого интереса не проявляли, так как были заняты более насущными проблемами — где бы чего намутить.

Что касается отношения, то, думаю, это было весьма символично для любой российской власти как до Ельцина, так и после: расстрелять из танков бывших соратников, приведших тебя на трон.

— Какую историю из личного опыта тех лет ты считаешь самой адовой?
— Пожалуй, моё попадание в тюрьму за приобретение в Санкт-Петербурге 2-х граммов фенциклидина. Очень показательная для того времени и для таких людей, какими были мы, история. Также подробно описано в книге.

— Насколько мне известно, в 90-е панковские тусовки делились по районам и областным городам (измайловские, арбатские, реутовские и т.д.), тусил ли ты конкретно в каком-то районе, была ли может, отдельная компания?
— У нас была своя туса, причём весьма долго, года до 96-го. В эту тусу входили мы (музыканты «Четыре таракана»), наши девушки, друзья по району, а также примкнувшие. Также мы плотно тусили с музыкантами групп НАИВ, Apple Core, Les Primitifs и с невероятным количеством их друзей, обитавших в основном в районе Фили-Давыдково. Туса была такой большой и разношёрстной, что при желании, только этими людьми можно было набить битком небольшой зал на 150-200 чел на нашем выступлении или выступлении НАИВ.

Примерно с 1996 года я стал все чаще и чаще появляться на Старом Арбате. Местами тусовки тех ребят, с которыми тусовал я, были выход из ст. м. Арбатская синей ветки и подземный переход от кинотеатра «Художественный» к ресторану «Прага». Туса там была также очень разношёрстной: центровые панки, основа зарождавшегося NS бритоголового движения, какие-то рокабиллы и так далее.

— Какие отношения складывались у вас с группой «Пурген» и лично с Русланом Гвоздевым?— Длительное время мы ничего не знали о такой группе, да и вообще — о каких-либо других панк-группах за пределами нашей тусовки, сложившейся в начале-середине 90-х преимущественно по географическому признаку на Кутузовском и в Давыдково.

Это было время задолго до интернета, поэтому даже живя в пределах одного города, можно было не быть в курсе о наличии единомышленников на другом его конце. Навряд ли мы пересекались с «Пургеном» на одних концертах или фестивалях до 95-96 го года, по крайней мере, в моей памяти ничего об этом не сохранилось. Знакомство (как личное, так и с музыкой) скорее всего, произошло позднее. Наверное, это как-то было связано с попаданием на одни и те же кассетные сборники, которых после 1997 года стало выпускаться достаточно. Никаких обстоятельств личного знакомства я также вспомнить не могу, хотя есть смутное воспоминание, что я был у Руслана в гостях, где то в районе Перово или Новогиреево.

В общем и целом музыка группы «Пурген» в то время лично у меня позитивных эмоций не вызывала. «Четыре таракана», чуть ли не с самого начала существования нас как группы, пытались подражать классическим образцами английского и американского панка первой волны, что в том числе включало в себя мелодичность, складную игру, записи хорошего качества и (зачастую) тексты, с темами далекими от, условно, про «говно». Весь этот набор критериев резко контрастировал с тем, что в музыкальном плане делала группа «Пурген», поэтому недолюбливание друг-друга у нас было взаимное. Например, я как-то искренне удивился тому, что мой приятель, Саша Мелешкин (в будущем менеджер группы «Ульи», а на данный момент хранитель огромного количества архивных материалов о сцене тех лет) помогал «Пургену» со съёмкой каких-то видео. А Саша взял и передал зачем-то этот разговор Руслану. Очевидно, его это задело, и в скором времени, в интервью для MAXIMUMROCKNROLL, Руслан назвал нас «панком для девочек», причём сказано было так, как будто в этом есть что-то плохое. (Особенно, если воспринимать эту дефиницию как «панк для получения девочек»).

Беседовал Андрей Муха