В этом году большинство летних рок-фестивалей так или иначе были вовлечены в политику. «Нашествие» стало ещё более милитаризованным, чем в 2014-м, появился «патриотический» «Крымфест», который провалился в итоге. И даже совершенно безобидная «Кубана», которую выперли с Кубани в Европу (Рига), обрела оппозиционный имидж. Всё это при почти полном одобрении музыкантов и публики. Основной посыл: хотим быть сильными, агрессивными, нам нравится война, нравятся танки. И — забойный гитарный рифф.

Против раздаются лишь отдельные голоса. Среди них голос лидера группы «Тараканы!» — Дмитрия Спирина (Сида). «Тараканы!» не просто позволили себе «реплики со сцены». ВСЯ их программа на «Нашествии» была отчётливо пацифистской. Меньше всего этого можно было ожидать именно от них. Вот уж совсем не герои. Всю жизнь играли развеселый поп-панк, далёкий от политической повестки, и вдруг…

— Дима, как вы думаете, почему среди музыкантов оказалось столько людей с милитаризованным мышлением? Вроде бы никаких предпосылок к этому не было в 80-е и 90-е годы. Почему люди так изменились?
— Музыканты, артисты, прочие знаменитости совсем не являются какой-то отдельной кастой с особым мировоззрением. Они смотрят то же самое ТВ, слушают то же радио, читают те же статьи, что и все. Их мозги промывают абсолютно так же, как мозги простых тагильских кузьмичей, и точно так же они живут-живут себе мирно и вдруг ни с того ни с сего понимают: а Крым-то всё это время был в чужих, вражьих руках, спасибо, что вернули!

Я не верю в вудстокские корни русского рока. Не может быть свободомыслия в твоей душе, если ты родился и живёшь в рабской стране, пусть даже и зарабатываешь тем, что играешь по клубам на бас-гитаре. Может, кто-то из них когда-то и ненавидел комсомол, коммуняк, совок и желал во что бы то ни стало подорвать своим хеви-металом империю зла изнутри. Но с тех пор утекло так много воды и притекло так много корпоративных гонораров, что лезть в бутылку себе дороже. У всех перед глазами показательные порки коллег по цеху, вдруг вздумавших идти поперёк «линии партии». Кому это надо? Никому. Исключения единичны.

— Часть музыкантов приняло сторону Украины, большинство заняло «патриотическую» позицию, а вот пацифистов исчезающе мало. С чем это связано?
— Людям кажется, что «я против всех войн вообще» — это не позиция. По крайней мере, не такая позиция, которую можно вывалить на Facebook и рубиться в комментах пару дней с единомышленниками против противников. Необходимо обязательно занимать чью-то сторону, иметь категоричную точку зрения, бетонную, несдвигаемую. А тут вдруг «против всех войн вообще». Разве с такой позицией будешь в центре внимания? Впрочем, нам это удалось. Больше всего в комментариях, прочитанных в Сети, меня умилило вот это: «Наши деды в 41-м кровь проливали, чтобы ты, пацифист хренов, мог песни свои петь». Это абсолютная победа над здравым смыслом, поздравляю!

— Ваш антивоенный сет на последнем «Нашествии» довольно сильно выбивался из общей атмосферы. Были ли у этого концерта последствия?
— Мне говорят теперь, что стоило вообще отказаться от выступления, раз нам настолько не по душе милитаристский флёр фестиваля. Я так не думаю. Мы артисты: как и где, если не со сцены, нам высказывать свое мнение? А с публикой вообще непонятно. То они в едином порыве подпевают песне «Солнечный круг» в нашем исполнении, то обвиняют нас в предательстве родины. Думаю, что процентное соотношение тут примерно такое же, как и в опросах на общественно-политические темы: 86% на 14%. Большинство, конечно, искренне верит, что, когда враг у ворот, когда родимая страна со всех сторон обложена «укропами», геями и «обамами-чмо», — не время во всеуслышание транслировать миролюбие. Этот зритель в массе своей исповедует идеи разобщенности с остальным миром, идеи патриотические и воинствующие, они полностью противоречат тому, что мы провозглашаем со сцены. Боюсь, ещё какое-то время у нас со зрителем «Нашествия» будет мало общего.

— Сразу после «Нашествия» вы попали в другую скандальную ситуацию — с «Крымфестом». Что там произошло?
— Ничего особенного. Обычное наплевательское отношение организаторов к взятым на себя обязательствам. В нашем случае это были политические слоганы, отсутствие которых на рекламных материалах фестиваля мы оговаривали заранее. Пресловутый «Крым наш». Мы предупреждали, что оставляем за собой право в случае появления таких слоганов… отказаться от выступления. Что и произошло.

— Сегодня список запрещённых песен и групп растёт с каждым днём. А вас могут за что-нибудь запретить? Были такие попытки?
— Я бы не хотел лишать запрещающие органы работы, пускай сами копаются. Впрочем, один особенно православный гражданин из Калининградской области уже всё сделал за них, феерически разобрав наши в общем-то безобидные тексты с точки зрения православной морали. Если нам запретят выступать, записываться, транслироваться по радио, снимать видео и совершать прочие творческие акты, мы просто будем продолжать это делать на каком-то андерграундном уровне, опыт есть.

— Вы написали песню «Что я могу изменить?». Как теперь ответили бы на этот вопрос? И есть ли у людей такое желание — что-то менять в стране?
— Даже если его нет у пресловутых 86%, всегда остаются те самые 14%. А менять нужно в первую очередь себя. Например, перестать занимать сторону, прекратить войну у себя в голове и захотеть мира для всех. Если каждый человек на Земле однажды откажется воевать, брать в руки оружие — на этом и закончится постыдная история войн.

Беседовал Ян Шенкман