— Скажи, ты когда-нибудь думал, что ты станешь рок-звездой?
— Честно говоря, я не считаю себя рок-звездой. Конечно, как любой мальчишка, который увлекался музыкой, у меня были фантазии на эту тему. Например, в 7 лет представлял себя на сцене, зал битком, я вижу спины артистов и рублю за барабанной установкой. Но это были мечты, на деле всё было по-другому. У меня, как у большинства детей в Советском Союзе, было много конструкторов и длинных карандашей. Я брал коробки от этих самых конструкторов, расставлял их вокруг себя, имитируя тем самым барабанную установку и начинал лупить по ним со всей дури. Уже тогда я играл не в хаотичном порядке, а исполнял разные композиции. Одной из моих любимых была «Трава у дома», которую по стечению обстоятельств я исполняю с группой «Приключения Электроников» уже 13 лет. Уже потом, когда я стал заниматься с преподавателем и у меня появились палочки, я приходил домой, раскладывал вокруг себя подушки, один пэд, ставил альбом Metallica группы Metallica и проигрывал весь альбом от начала и до конца.

— Как проходило твоё музыкальное обучение?
— До 14 лет я занимался плотно лёгкой атлетикой и даже имел второй взрослый разряд по бегу, поэтому заниматься с преподавателем я стал только в 16 лет. Моим учителем был Леонид Николаевич Егорочкин. Учиться я пошёл, в популярный тогда, московский рок-лицей «Красный Химик» (в этой же школе по классу бас-гитары занимался Дмитрий Спирин, — прим. tarafany.ru). С 1992 по 1995 год Егорочкин был моим наставником. В первый год обучения мы занимались только постановкой рук, это были этюды на малом барабане, всевозможные упражнения. Я не пропускал ни одного занятия, занимался дома, старался уделить как можно больше времени музыке, порой забивая на прогулки с пацанами.

— Как твои родные и близкие относились к твоему увлечению музыкой? Не было фраз типа «Нафига тебе музыка, барабанами на жизнь не заработаешь?»
— Всякое бывало (смеётся). Когда я только начинал, родители не думали, что моё увлечение может перерасти в профессиональную деятельность. Несмотря на это они продолжали оплачивать моё обучение в «Красном Химике» даже когда цены стали расти и многие покинули школу. Я очень благодарен своим родителям, за то, что они вкладывали в моё обучение финансовые средства, тем самым позволяя мне заниматься любимым делом. Когда начались концерты и гастроли, родители поняли, что всё это было не зря. Мой дедушка очень уважал то, чем я занимаюсь, но, тем не менее, говорил, что у меня должна быть профессия, не связанная с музыкой, так, на всякий на случай. Через какое-то время, когда он меня увидел по телевизору, у него больше не возникало вопросов касательно моего увлечения. Тем не менее, ребята, вы должны помнить, что музыка музыкой, но у вас должна быть гражданская профессия. Я закончил ГУУ по специальности «Производственный менеджмент в строительстве и управление проектами», так что, в случае чего, без работы не останусь (смеётся).

— Когда тебе, наконец, впервые удалось применить полученные музыкальные навыки в коллективе?
— В 10-м классе я начал играть в группе, которая называлась Sex Cry. С ребятами я играл примерно 1,5 года. В коллективе был самым молодым музыкантом. Играли мы, как про нас говорили, пост-грандж, в гаражном варианте. Я тогда не понимал, да и до сих пор не пойму, что это за стиль такой, но мне нравилось (улыбается). Это была моя первая группа, творчество так и хлещет, идей хоть отбавляй. Концерты с группой начались уже после того, как я окончил школу. Первый гиг мы отыграли в клубе «Алябьефф» на Автозаводской, второй концерт был в клубе Sexton Fo.Z.D. Концерт в Sexton стал, своего рода, знаковым для меня. Перед концертом ко мне подошел Игорь Тимошин из группы Team Ocean, сейчас эта группа называется «Небо здесь», и пригласил присоединиться к своему коллективу. Я не раздумывая согласился. До моего прихода группа играла очень интересную кельтскую музыку с английскими текстами, но после моего прихода в группу, мы начали экспериментировать со звуком и музыкальными направлениями, так как попали под влияние группы Tool, фанатами которой мы все являлись. Если говорить о сформировавшемся новом стиле, то это был медленный рок, рок-металл, грандж с нестандартными размерами. Например, в куплете первый такт 7/8, второй и третий 9/8, четвёртый снова 7/8. Припев мог быть сыгран в размере 5/8. Перестраиваться было сложно, но под руководством Игоря, который профессионально владел бас-гитарой, всё получалось довольно-таки неплохо. Сотрудничество с Игорем закончилось в 1995-м году.

— Помнишь свой первый профессиональный инструмент?
— Конечно. Если говорить о малом барабане, то это был, и есть, Premier 76-го года, пикколо 14×4. Купил я его через знакомого-знакомого за $50. Тогда мне казалось, что Premier — просто находка, причём за смешные деньги. В Советском Союзе не было большого выбора инструментов: только Amati, Trova и им подобные. Кстати, многие хотели и хотят купить мой Premiere, но я его ни за что и никогда не продам.

Первой профессиональной педалью стала Tama Imperial Star 80-х годов. Да простят меня поклонники Tama, но, на мой взгляд, педаль убогая. На моей педали ременной привод был мягким и растягивающимся, к тому же вес педали, тяжёлый ход — всё это говорило явно не в пользу педали, но за неимением лучшего, пришлось какое-то время пользоваться ей. Однажды мне пришло в голову её разобрать и смазать, и можешь представить себе моё удивление, когда я обнаружил в педали подшипники Первого ГПЗ (Первый государственный подшипниковый завод, — прим. drumspeech.com). Через некоторое время я встретил товарища, у которого я купил педаль и спросил: «Что за самопал ты мне продал, в ней же подшипники Первого ГПЗ?» Получил я совершенно неожиданный ответ: «А что? Первый ГПЗ делает отличные подшипники» (смеётся). Когда я уже играл в «Тараканах!», я купил себе сначала DW 5000, затем DW 9000 и понял, что это моя педаль. С тех пор я на ней и играю. У меня, конечно, есть ещё кардан Axis, но играть я предпочитаю на DW.

Если говорить о тарелках, то до 2005 моим любимым брэндом был Sabian. Начинал с серии B8 Pro, затем AA, AAX, HH. Кстати, помнится, что свой любимый Raw Bell Dry Ride 21″, я очень быстро разбил. Я любил по нему играть как в крэш и он мне этого не простил (улыбается).

— Что случилось после 2005?
— В 2005 мы колесили европейский тур Marky Ramone & Tarakany! Суть тура состояла в том, что сначала «Тараканы!» отыгрывали сэт, затем выходил Марки и уже сидя за своей барабанной установкой, ребята играли композиции группы Ramones. Кстати, говоря о Марки, у него очень характерная и странная техника игры на барабанах. Не спутаешь ни с кем. Когда он играет свои известные пиццикато в райд, он играет не головкой палки, а плашмя. Это очень странно. Когда на сцене стоишь рядом с Марки, реально слышен сплошной гул, но в зале, всё звучит очень круто. Это качает. Я пытался так сыграть, но честно говоря, получалось не очень (смеётся).

Так вот. Марки играл тогда, да и сейчас продолжает играть, на железе Paiste. Я, конечно, знал что Paiste хорошее железо, но даже и не догадывался насколько. В первый раз мне удалось его «пощупать» в Милане. Техники поставили мне барабанную установку и повесили железо Paiste Signature. Помню, что мне было ленно идти за своим железом, расчехлять, развешивать. В итоге получилось, что моя лень не только не вышла мне боком, но и в какой-то степени помогла на всю оставшуюся жизнь определиться с выбором железа. По прошествии тура я первым же делом отправился в музыкальный магазин и купил себе полный комплект Paiste Signature — хай-хэт, Power Crash 18″ и 19″ и райд.

— Спустя сколько лет ты стал эндорсером Paiste?
— В 2010, то есть спустя 5 лет.

Если говорить в целом об эндорсменте, то крупным американским, европейским компаниям не очень интересен российский рынок. У них достаточно своих звезд, многие из которых гораздо популярнее наших исполнителей, и, соответственно, работать с ними гораздо интереснее и выгоднее. Бывают, конечно, и исключения. Например, компания Mapex, которая пришла на российский рынок в начале 2000-х, стала раздавать эндорсмент направо и налево. Это нормально, хороший маркетинговый ход, но я сомневаюсь, что на подобное решились бы люди из DW (улыбается).

— Сейчас прозвучит вопрос, который наверняка волнует многих музыкантов: «Как получить эндорсмент»?
— Что касается меня и Paiste, то на Meinl Drum Fest 2009, как это не иронично, один мой друг из крупного музыкального магазина спросил меня: «Серёж, хочешь Paiste?» Естественно я ответил, что хочу. Как раз через неделю с визитом в Москву приезжал Меелис Касепалу (менеджер Paiste по Восточной Европе, — прим. drumspeech.com). Я подготовил диск, резюме, встретился с Меелисом, передал ему всё, что от меня требовалось, и ждал ответа. Примерно через 3 месяца, в канун Нового года, я получил эндорсмент. Это был отличный подарок на Новый год. И вот до сих пор я эндорсер Paiste и я очень рад, что Paiste приняли меня в свою семью.

— Ты так же являешься эндорсером палок Wincent. Почему именно Wincent, и как ты стал эндорсером этой фирмы?
— Эндорсмент я получил в сентябре 12-го года. Несмотря на то, что фирма не очень известная, это не мешает делать им отличные палки. Вообще узнал я об этой фирме очень давно. В Швеции, во время тура с Марки, я зашел в музыкальный магазин и купил себе Slim Pad фирмы Wincent. Пэд мне очень понравился, но название фирмы ничего не говорило. Это не Vic Firth, не Pro Mark, не Tama, это какой-то Wincent. Потом я узнал, что Wincent делают ещё и палки, и что Мики Ди из группы Motorhead, является их эндорсером. На тот момент в России не было официального дистрибутора Wincent и я торжественно о них забыл.

В августе прошлого года я узнал, что Wincent стали поставлять в Россию. Связался с дилерами и предложил себя в качестве эндорсера, предварительно отправив резюме. Ответ пришёл в тот же день. Для себя я выбрал модель 55F из ореха.

— Ты пытался стать эндорсером барабанов?
— Нет, не пытался. Дело в том, что если ты эндорсер барабанов, то на концертах, в клипах, ты должен играть только на барабанах той фирмы, чьим эндорсером ты являешься. Тут есть 2 варианта: либо в клубах организатор ставит тебе барабаны именно этой фирмы, либо ты их возишь с собой. Очень немногие группы могут позволить себе транспортировку своего стаффа.

Представь, если ты отправляешься в тур на 3 месяца по России и Европе. Транспортировка барабанной установки — это сумасшествие. Аэропорты, вокзалы, паромы. Есть только 3 фирмы ради которых я бы согласился терпеть подобный геморрой — это DW, Tama и Sonor (улыбается). Конечно, если мне кто-то предложит эндорсмент, я подумаю, но сам вряд ли кому-то напишу.

— Расскажи об особенностях эндорсмента.
— Когда я получил эндорсмент Paiste у меня не было никаких жёстких рамок. Всё на моё усмотрение. Я для себя решил, что с моей стороны это будет мелькание в клипах, футболки, стикеры, на вкладышах альбомов упоминание бренда и прочее. Некоторые, например, Дима Фролов, проводят мастер-классы под эгидой Paiste.

— Раз уж затронули тему мастер-классов, то давай о них и поговорим. Москву со своими мастер-классами и концертами за последний год посетили несколько мировых барабанщиков. Ходишь ли ты на подобные мероприятия?
— Да, если я в Москве, и у меня есть свободное время. Последний на котором мне довелось побывать — это мастер-класс Акира Джимбо в клубе «Б2». Ввиду плотного графика, у меня редко получается выбираться на такие мероприятия, но когда есть время — обязательно выбираюсь.

Недавно, кстати, прочитал на драмспиче, что Игорь Джавад-Заде возродил свой проект Monday Drummer. Это очень классно и очень полезно для молодых и уже опытных музыкантов. Если у меня появится возможность, я обязательно буду их посещать как в старые-добрые времена. Я помню, когда Monday Drummer только стартовал в FM Club на Таганке, я на протяжении почти двух месяцев не пропускал ни одного «понедельника». Это было очень ново, необычно и безумно интересно. Игорь очень талантливый музыкант, он — супер барабанщик (улыбается).

— А ты не думал поучаствовать в мастер-классе, но уже в качестве исполнителя?
— Мне предлагали, да и сейчас поступают предложения об организации мастер-классов, но я не преподаватель. Есть люди, которые могут донести информацию, научить, а есть те, которые не могут. Плюс я всё же люблю играть с аккомпанементом.

— Где и кем ты работал прежде, чем попал в группу «Тараканы!»?
— Работал в торговом комплексе «База 14» в Столешниковом переулке. Сначала я раскладывал и торговал джинсами Levi’s в одном из магазинов, а спустя 3 месяца устроился в этом же торговом комплексе продавцом в магазин компакт-дисков. Уволился в 98-м, когда меня и моих коллег в связи с дефолтом перевели работать на склад. Работа стала настолько нудной и рутинной, что я решил уволиться.

— Расскажи, как ты попал в группу «Тараканы!».
— Так совпало, что после того, как я уволился с «Базы 14», мне позвонил Сид и предложил попробовать себя на роль барабанщика в группу. Мы встретились, он передал мне демку и я взял паузу для того, чтобы всё обдумать. Так как я не хотел больше вкалывать на работе, которая мне абсолютно не в кайф, я решил попробовать. «Тараканы!» уже тогда были популярными, играли концерты, колесили туры, MTV, клипы, все дела. Приехав на репетицию и фактически не разучивая материал, я сел и с ходу сыграл всю программу. С тех пор, не считая небольшой паузы, я являюсь участником группы «Тараканы!».

— Помнишь первые гастроли с «Тараканами!» и первый серьёзный музыкальный заработок?
— Да. Гастроли были в январе 99-го (Сергей немного ошибся — концерт в Минске был в ноябре 1998 года, — прим. tarafany.ru). Мы отправились в Минск на поезде, в котором, кстати, и отметили моё вступление в состав группы. Гастроли были сумасшедшие, столько драйва, угара, сплошной позитив. За первый концерт в Минске группа заработала $400. То есть на лицо по $100. Я был безумно счастлив — это были первые серьёзные деньги, которые я заработал музыкой.

— Последний альбом группа «Тараканы!» записала в Дюссельдорфе. В одном из интервью Сид говорил, что прежде чем записывать альбом, вы свои записи отправляли аранжировщику. Скажи, насколько изменилась партия ударных?
— Да, это действительно так. С нами работал Михаил Черницкий, немец польского происхождения. Только мы всё же предпочитаем называть его не аранжировщиком, а продюсером. Работать мы начали с ним примерно за год до записи альбома. Дело было так. Сид приносил песню на репетицию, мы её разучивали, записывали и полученный материал отправляли Михаилу.

Михаил присылал нам свои комментарии, мы, учитывая все его замечания, записывали песню и снова отправляли ему. И так по кругу, пока песня не становилось такой, чтобы у Миши не оставалось никаких замечаний. Так было с каждой песней. Но хочется сразу сказать, что Миша никогда не менял наши аранжировки кардинально, не лез в тональность песни. Например, он мог сказать, что после припева лучше сыграть бридж или, например, здесь сделать дубль вперед или дубль назад, в каком-то месте не играть какой-то момент. В таком духе. Порой его предложения нам казались странными, но Миша — большой профессионал, и мы беспрекословно выполняли его требования, никакой импровизации. И как оказалось не зря. Например, песня «Пять слов», записанная с Лусинэ Геворкян, несколько недель была на верхушке чарта на «Нашем Радио». Вообще к записи альбома «MAXIMUMHAPPY I» мы подошли очень серьёзно. Дима до записи и во время отработки материала на репетиции занимался вокалом с Назаровой Кариной Анатольевной. Ему это очень помогло, он стал петь гораздо лучше, гораздо увереннее, и, что главное, стал петь правильно, по системе. Раньше она всех нас учила петь, сейчас же только Диму, Василия и Сашу.

— Как быстро ты записал свои партии?
— Мы с Сашей Прониным записали свои партии за 4 дня. В первый записали 7 песен. Но, честно, мы устали настолько, что решили сбавить обороты и записывать в день по 3-4 песни, хотя изначально я был настроен записывать в день по 5-6 песен. Во времени мы были неограничены, никаких смен, часов и прочей ерунды, к чему у нас так привыкли отечественные звукозаписывающие компании. Я считаю, что это своего рода бич студий. Когда музыкант делает запись и постоянно следит за временем, он не может сосредоточиться и как следует вложиться в запись.

— Насколько сильно отличается процесс звукозаписи в Европе и в России?
— Сильно. Как в техническом, так и в психологическом плане. Например, в России, если музыкант предлагает звукорежиссёру попробовать что-то новое, звукорежиссёр зачастую отвечает, что он всё прекрасно сам знает и что он привык работать именно так. В Европе же, если музыкант предлагает какие-то идеи, звукорежиссёр прислушивается.

Оборудование, которое было на студии в Дюссельдорфе, не сильно отличалось от оборудования, которое стоит на хороших студиях в России, но в Европе у людей как-то по-другому устроены руки, уши и мозг. Это очень сильно сказывается на записанном материале. Я когда свои партии записывал, в основном делал 2 дубля. Звукорежиссёр оба дубля склеивал, выбирал лучшие моменты из каждого дубля, и получался тэйк без лаж. В России часто приходилось целиком переписывать песню. Практика «склеивания» как-то не очень распространена у нас, хотя я не понимаю почему.

— На чём ты записывался?
— Барабаны Pearl Masters. Бочка 24х22, том 13″ и 16″. Малый был местный, звучал не сказать, чтобы очень круто, но когда я услышал как он звучит в миксе, я был просто в шоке. Тут свою роль снова сыграл профессионализм Даниэля (звукорежиссёр) и Миши. Тарелки у меня были Paiste. Хай-хэт 14″ Signature Reflector Heavy Full Hi-Hat, крэши Paiste Twenty Custom 18″ и 20″, райд Signature Dark Energy Mark II 20″, Paiste Twenty Custom Thin China 18″.

— С записью понятно. Что касается концертов на чём предпочитаешь выступать?
— Своей ударной установки у меня нет до сих пор, возить из клуба в клуб из города в город тяжело. Обычно ставят то, что прошу по райдеру. Если говорить о том, на чём я больше всего люблю играть, то это Tama Star Classic и DW, но, к сожалению, DW ставят очень редко.

— Если с DW всё понятно, то почему Tama?
— Мне нравится как они звучат, мне нравится их хардвер. Для меня это самые оптимальные барабаны. DW — очень хорошие барабаны, но у них нереально тяжёлый хардвер, у Sonor отличные барабаны, но хардвер у них какой-то хлюпенький, то винты прокручиваются, то тарелки не держатся. Так что Tama — мой выбор. И это не реклама, я не являюсь их эндорсером (смеётся).

— В мае с группой «Приключения Электроников» ты был «В гостях у Чачи». Ты тогда сказал, что тебе впервые довелось играть на электронных барабанах (Roland TD4, — прим. drumspeech.com) с группой. Расскажи о своих ощущениях? Не задумался ли ты о покупке электронной установки домой?
— Я когда сел за Roland подумал, что у меня не получится. Банки у них действительно неплохие, но что касается пэдов… Как ты знаешь, Roland использует 2 типа пэдов — это резиновые и кевларовые. Кевларовый пэд, который был на малом барабане, в принципе, ничего, с более реалистичным отскоком, но вот «резинки»… Отскок ненатуральный, тяжело управлять динамикой. Опыт я получил интересный (смеётся).

— Не задумался ли ты после эфира на радио о покупке электронной установки?
— Задумался, несмотря на то, что сами пэды мне не очень понравились. В будущем я, вероятно, приобрету себе электронную установку, закачаю туда те сэмплы, которые мне нравятся, и буду записывать свои партии дома. Это удобно и быстро. Если говорить о выборе, то я присмотрелся к Roland. Рассматриваю только те модели, у которых все пэды кевларовые.

— Приходилось ли тебе использовать триггеры?
— Да, я подмешивал как-то триггеры на одном из концертов «Тараканов!», который мы в дальнейшем издали на CD и DVD (концертный альбом «А мы уже рубим!», — прим. drumspeech.com). Дело было так. Звук нам рулил Сергей Атрашкевич. Барабанщик группы Rossomahaar, в которой играл Сергей, использовал триггеры. Я подумал, почему бы и мне не попробовать. И попробовал. Он привёз на тот момент самые топовые триггеры DDrum с отличными мозгами. Когда мы их повесили на установку, моей ошибкой было то, что я их не отстроил по чувствительности. В итоге, на записи, конечно, это не очень слышно, но у меня «простреливала» бочка и кое-где малый. В целом, я считаю, что триггеры дело хорошее, особенно учитывая райдер некоторых клубов. Но я больше сторонник живого звука.

— Наверное, сейчас задам извечный вопрос, с которым и я лично сталкивался и, думаю, сталкивались другие барабанщики. Кто в кого должен играть?
— Если говорить о стилях типа рок, панк, поп-рок и им подобные, то абсолютно все должны играть в барабанщика. Если не играть в барабанщика, то получится «Жопкин хор и пионерия» (смеётся). И не важно сколько музыкантов на сцене, трое или двадцать. Если барабанщик немного «плавает», то и весь коллектив должен «плавать» с ним, только тогда получится драйвово и качёво. Если, к примеру, говорить о регги, то это музыка бас-гитары, тут всё должно быть наоборот.

— Как, по твоему мнению, необходимо взаимодействовать басисту и барабанщику в плане написания партий, живого исполнения?
— Главное — дружить (смеётся). Тут я могу поделиться своим недавним опытом. В группу «Тараканы!» около года назад пришёл Саша Пронин, который до этого играл в основном быструю музыку. И я заметил за ним такую особенность, что на репетициях, на концертах, он частенько убегал вперёд. Спустя какое-то время к Саше пришло понимание того, как надо играть в более медленных темпах и сейчас, я тебе скажу, у нас с ним полное взаимопонимание. Ещё один способ — это джэмовать на пару с басистом. Так музыканты скорее поймут как стать одной мощной ритм-секцией.

— Как удаётся находить общий музыкальный язык с Дашей Давыдовой (бас-гитаристка группы «Приключения Электроников», — прим. drumspeech.com)?
— С Дашей очень повезло. У неё есть очень важное для басиста свойство — она играет мало. Она не выпендривается, играя проходы 16-ми нотами или удивляя слушателей слэпом и техникой а-ля Виктор Вутэн. Если надо играть всю песню одну ноту, она её будет играть, но играть она её будет так, что не любой мужик-басист так сыграет. Даша обладает потрясающим грувом. Она лучшая девушка-басист (улыбается).

— С кем из известных музыкантов тебе бы хотелось поиграть или просто поджэмовать?
— С басистом Jamiroquai. Я считаю, что это очень талантливый музыкант. Вообще я был бы рад поиграть с любой «фирмой», ведь чем больше ты играешь разной музыки, тем больше опыта ты получаешь. Фирмачам я отдаю большее предпочтение хотя бы потому, что в Европе, Америке и других европейских странах мозг музыкантов устроен по-другому, у них какое-то врожденное чувство ритма и грува. Складывается ощущение, что всё это мастерство передаётся им с молоком матери. Я это связываю с тем, что в Европе условия для творчества лучше, хорошие студии, репетиционные базы, преподаватели.

— А что ты думаешь об уровне музыкального преподавания в России?
— Я считаю, что уровень музыкальных школ, я не беру в расчёт «Красный Химик», в России не дотягивает до нужного уровня. Не хочу никого обидеть, но это моё мнение. Может, мне попадались не очень хорошие педагоги. Когда я учился в музыкальной школе, у меня сложилось впечатление, что педагогам глубоко наплевать на преподавание. Лишь бы поскорее отделаться от учеников. Да, были и есть хорошие преподаватели, но их очень мало. Основная масса, по моему убеждению, очень талантливы, музыкальны, но у всех них есть проблема с педагогикой. Они не могут доходчиво донести до детей информацию. Преподавание — это талант, который отсутствует у многих педагогов. На мой взгляд, проблема в этом.

— Кого из барабанщиков ты бы выделил? Например, кто на твой взгляд самый техничный?
— Я не очень люблю техничных барабанщиков. Технику развить можно, это, что называется, «жопо-часы», когда ты сидишь и часами напролёт оттачиваешь технику. Я не говорю, что это плохо, просто я больше ценю в барабанщиках музыкальность. Её развить гораздо сложнее. Есть очень много техничных барабанщиков, которые действительно заслуживают уважения, но, на мой взгляд, они не совсем музыкальны. Я люблю, когда барабанщик играет мало, играет грувы и вкачивает. Я знаю нескольких таких барабанщиков: Сергей Кивин из группы «Animal Джаz», Дмитрий Фролов из «Мельницы», «Поручик» из группы «Король и Шут». На мой взгляд, отличный пример «золотой середины» между техникой и музыкальностью — Николай Лысов, бывший участник группы «Пилот».

— Как ты считаешь, можно ли будучи барабанщиком заработать себе на жизнь, как это получилось у тебя? Что для этого нужно делать?
— Не знаю, честно. У меня такое впечатление, что надо просто оказаться в нужное время в нужном месте. У нас в стране есть очень много хороших барабанщиков, которые техничны и драйвовы, но которые просто сидят и ждут своего шанса.

— Многие музыканты часто злоупотребляют кружечкой-другой пива перед концертом. Что ты думаешь на эту тему?
— Я ни в коем случае не рекомендую этого делать. Алкоголь очень плохо влияет на мозг и координацию. Некоторые музыканты думают, что 50 грамм коньяка перед концертом надо выпить, чтобы расслабиться, чтобы руки не тряслись. Фигня! Действие 50 граммов проходит через полчаса и человеку хочется ещё. И, естественно, он выпьет ещё, потом ещё, потом ещё… И в итоге артист уже не артист, а какой-то выпивший или, что ещё хуже, пьяный музыкант-любитель. Когда музыкант находится в подвыпившем состоянии, у него начинают преобладать эмоции. Ему хочется попрыгать, поугарать, но этого делать ни в коем случае нельзя. Когда ты играешь на концерте, эмоции надо отключать. Под «алкогольными эмоциями» музыкант может сыграть быстрее, медленнее, криво, забыть партию. Коллеги, если они трезвые, будут оглядываться и осуждающе смотреть на тебя, но а если они такие же как и ты, будут только смотреть и улыбаться (смеётся).

Уже несколько лет я придерживаюсь правила не пить перед концертом. Ни грамма. У меня неоднократно бывало, что под «алкогольными эмоциями» я хотел сыграть какой-то брэйк, ждал его, готовился и, когда подходил момент, я лажал. Я понял, что это не для меня, это непозволительно и крайне непрофессионально.

Артист всегда должен помнить, что на него, если он выступает сольно, или на его группу приходят поклонники послушать свои любимые песни. Не важно, 10 зрителей или 20 тысяч. Артист несёт культуру в массы, а если он пьяный, то о какой культуре может идти речь? На этом лекцию о вреде алкоголя можно закончить (смеётся).

— Сейчас многие начинающие музыканты в России и на Западе, не умея толком играть, покупают себе дорогущие барабаны и тарелки. Насколько, по твоему мнению, это влияет на развитие музыканта. Хорошо ли это, плохо?
— Я не могу сказать, что это плохо. Каждый выбирает инструмент в меру своих финансовых возможностей. Учиться на хороших барабанах и хорошей педали — одно удовольствие, да и к тому же получается лучше. Но, тем не менее, я считаю, что если человек, в своё время, не учился играть на «дровах», он не почувствует разницы между «дровами» и действительно хорошим инструментом.

Представь, если ты, будучи учеником, у которого не поставлен грамотно удар, получаешь в распоряжение топовые DW и Paiste. Что с ними станет? Правильно, ты их разобьёшь. Не зря ведь придумали «ученические» барабаны и тарелки. Понятно, что это в первую очередь маркетинговый ход, но подобные инструменты дешевле, и они устроены так, что как бы ты не ударил по «ученическим тарелкам», они у тебя будут звучать. Поэтому я рекомендую начинающим барабанщикам заниматься на «ученических» барабанах и железе. Если вы научитесь играть на «дровах», то хороший инструмент в ваших руках будет «петь».

— Как ты отдыхаешь от музыки?
— Сплю или стою в пробке (смеётся). Вообще, времени на отдых остаётся очень мало. Частые концерты, гастроли, репетиции. Но, знаешь, иногда в туре я себя ловил на мысли, что когда приеду домой, буду спать неделю и ничего не делать. Но по приезду, проходит дня два постельного отдыха, и всё, начинается ломка по движухе, игре, концертам. Видимо я так устроен (улыбается).

— Какую музыку должна играть группа, чтобы ты не раздумывая согласился в ней играть?
— Эта группа должна играть рутс регги, даб.

— Искал ли ты единомышленников, чтобы притворить в жизнь подобный проект?
— Искал, но не нашёл. Предлагал некоторым музыкантам, но все постоянно заняты. Плюс все стремятся быть в тренде. Популярен стал дабстеп, все сразу ринулись играть его. Не умея играть регги, о каком дабстепе может идти речь? Так что я пока своего рода в поиске.

— Что ты можешь посоветовать читателям?
— Больше заниматься, не лениться. Если в течении занятий вы понимаете, что у вас что-то не получается, сделайте паузу, отвлекитесь. Иногда это очень помогает. Играйте под свою любимую музыку. Конечно, я имею ввиду «фирмачей». У них, на мой взгляд, есть полное понимание того, что такое грув. Слушаешь их, и складывается ощущение, словно тебе в мозг гвозди вколачивают. Но! Выбирайте для себя те грувы, которые вы сможете сыграть, и в дальнейшем, я просто уверен, раскачать ими зал. Если вы фанат Slayer, не обязательно приходить домой и начинать лупить весь альбом от начала и до конца. Начинайте с более простых вещей, с более низких темпов.

Грув достигается путём игры на установке в очень медленном темпе бочка-хэт-малый. Поставьте темп 55 и играйте простые рисунки. Это выносит мозг, играть тяжелее, нежели в среднем темпе, но если вы сможете вкачивать на низких скоростях, то на средних и высоких темпах грувы будут получаться идеально.

Ещё я обратил внимание на такую тенденцию, что многие начинающие барабанщики покупают себе электронные барабаны для занятий. Я категорически против этого. Начинающий барабанщик должен отрабатывать четкий и мощный удар. При ударе в пэд датчик при любом раскладе сработает, а при практических занятиях с акустическим барабаном как ударишь, так барабан и будет звучать. Звукоизвлечение очень важно. При игре в электронный пэд, его, к сожалению, не отработать.