Мы сидим с лидером «Тараканов!» Дмитрием «Сидом» Спириным по разные стороны экранов ноутбуков. Наверное, впервые за годы нашего знакомства интервью проходит не гримёрке, не в баре клуба после концерта, не в купе поезда или на квартире друзей. Так же впервые вместо диктофона, блокнота для того чтобы зафиксировать беседу, мы не пользуемся привычными средствами, клацая клавишами в скайпе. Ритм времени диктует свои законы. За спиной у «Тараканов!», неизменно, хотя и не без усилий вписывающихся в эти законы времени, тысячи километров гастрольных маршрутов, не меньше часов в студии. В каких единицах измерять эмоции, ощущения, «желчь поражений и похмелье побед» пока не придумал никто.

За спиной у «Т!» двадцать лет рок-н-ролла. Они не та группа, что звучит из каждого утюга, но они точно та команда, которая дорожит своим слушателем и не разочаровывает его. За это «Т!» невидимы сильными мира FM, за эта любимы неизменно симпатичной, молодой аудиторией, которая плевать хотела на все форматы. С момента когда Мик Джаггер спел «Я знаю — это только рок-н-ролл, но я люблю это!» прошло почти сорок лет, но сформулированная им теорема, к счастью, верна для очень многих. Сид как раз из таких, всегда таким был и таким, как ни крути и останется.

— С момента нашего прошлого большого интервью прошло десять лет.  Тогда мы, беседуя о праздновании первого значительного юбилея, невольно анализировали некие этапы в десятилетней истории группы. Сейчас, почти всё что могло быть задокументировано за десятилетие, было обозначено в твоей книге. Но даже с момента её выхода уже прошло время. Давай условно разобьём нынешнюю десятилетку на наиболее значимые для тебя этапы.
— С 2002 по 2005 год мы были очень активны и результативны. Было выпущено три альбома. По одному в год. Несколько сплитов, сборники, концертные DVD. Короче — всё потихоньку превращалось в стабильно действующую группу. Достаточно стабильно и  ярко существующую на российской сцене. В начале 2005-го мы  также отправились в большой, по настоящему профессионально организованный евротур с Марки Рамоуном. Следующий условный этап: с 2005-го по 2008, когда парни, с которыми я был в группе всё предыдущее время, предпочли покинуть коллектив. Это были нелёгкие три года. По причине того, что мне казалось: нужно всем и вся доказать. Мне казалось, что я и сам справлюсь со всеми проблемами и не нужен мне никто. Тогда я сделал много лишних и поспешных движений. В результате в группе оказались люди, с которыми я очень быстро потерял всякий общий язык. Да и они друг с другом тоже порой общались очень туго. Тем не менее, нам удалось записать пластинку «Властелины Вселенной», придумать и записать (с грехом пополам) Unplugged Unlimited, сыграть массу концертов,  в частности в Лужниках с Sex Pistols. Тем не менее, этот альянс не мог быть долгим.  Я очень сильно психологически напрягался, и тосковал по «своим» пацанам. Поэтому, три года назад начался ещё один, условный этап и он длится до сих пор

— Знаешь, на том прошлом юбилее, когда на сцену выходило масса гостей, так или иначе имевших некогда отношение к группе, невольно хотелось пожелать «Тараканам!» в следующем 10-летии стабильности состава. Люди уходят от тебя по разным причинам. Кто-то  чувствуя твой лидерский диктат. Кто-то не имея возможности реализовать все свои идеи.  После этого ты снова начинаешь тянуть лямку в гордом одиночестве, набирая и отфильтровывая людей, вводя их в состав команды. Всё это связано с притирками, какими-то бытовыми делами. Скажи, ты веришь в то, что твоя (!) команда может состоять из людей с одной «химией»? Как это было в случае (извини, говорю не проводя никаких творческих параллелей) с теми же с U2. Они всю свою карьеру существуют в одном и том же составе, или с Rolling Stones, Motorhead менявшими состав лишь в крайнем случае?
— Я бы очень этого хотел. Собственно, в моих мечтах это так всегда и было. Идеальная группа, в которой я хотел бы играть, должна была, конечно, иметь более или менее стабильный состав. Но, к сожалению, так не выходит. Причин на то великое множество, но самая главная — у меня с детства какая то гиперактивность. Я не чувствую усталости. Почти всегда бодр  и полон сил. А остальные, почти всегда — нет. И, почти всегда, это вскрывается, почему-то, неожиданно и каким-то особенно уродливым образом. То есть, я думаю, что они ленятся, не хотят напрягаться, прикладывать гиперусилия, продрачивают, много курят и пьют и прочее… А они, оказывается, просто живут в другом ритме. Отсюда все конфликты. Люди обламываются, когда их начинают обвинять в том, в чём они, по их мнению, не виноваты. Плюс к тому — группа «Тараканы!»  стала делом моей жизни, я за неё, соответственно, рублюсь что есть мочи. Для других ребят это не всегда так. Требования, те что я выдвигаю, чётко соответствуют моим представлениям о том, кто как и с какой степенью вовлечённости должен работать в этом коллективе. Отсюда тоже проблемы.

— А может просто кому-то банально не хватает денег?
— Ну и это, да… Если бы мы имели возможность зарабатывать какие то вменяемые бабки, на всё вышесказанное, теоретически, можно было бы забить, и продолжать играть в группе, где тебе ебут мозги. Но так как этого нет, то человек в какой-то момент приходит к абсолютно естественному вопросу: а, почему, собственно, я позволяю ему (лидеру) постоянно напрягать меня, да ещё и зарабатываю я при этом какие-то гроши. При этом история рок-н-ролла знает массу популярнейших коллективов с нестабильными составами. И многие из них мои любимые. Да хотя бы тот же Motorhead, Toy Dolls, Exploited. Да мало ли… А в России я вообще могу назвать только пару групп, где люди менялись крайне редко.

— Ты говоришь, что не чувствуешь усталости, но нельзя сказать, что все твои альбомы звучат так, будто группа находится в идеальной форме. Что она работает с тем же задором, что и на ранних пластинках. «Тараканам!» уже за 20, но нельзя сказать, что вы сильно избалованы эфирами и беспрерывными приглашениями на «жирные» корпоративы. Ты сам не впадаешь в уныние от того, что крайне сложно «быть звездой рок-н-ролла в неритмичной стране»?
— Внутри себя я абсолютно бодр, готов к любым рывкам, абсолютно не чувствую никакой усталости и так далее. То что альбомы могут звучать с разной степенью забойности и энергичности — это уже другое дело. На записях я только пою, и вдохнуть жизнь в изначально не слишком энергично записанные инструменты мне не так-то легко. К тому же, люди взрослея, всё-таки, естественным образом теряют мальчишеский задор. Вопрос только в том, кто и с какой быстротой его теряет, а кто его пестует, хранит. Ну, или уж как минимум, на сцене пытается его всячески, пускай иногда искусственно — вызвать. Поэтому, на мой взгляд, «Тараканы!» звучат и выглядят ровно так, как должна звучать и выглядеть в России поп-панк группа с двадцатилетним стажем. Конечно мы немного притомились в нашей борьбе за кровный рубль, который нам всё никак в должном объёме не достается.  Но, поверь, дело то не в бабках. Изначально дело было не в них, и до сих пор это так. Эта тема вообще в нашей связи так часто всплывает, только потому, что в отличие от «русских рокеров», мы темы заработков не стесняемся. И можем говорить об этом сколь угодно откровенно, иногда даже теряя шокированных этим фактом поклонников. Но дело, ещё раз повторю, не в них. Если нравится рубиться на сцене, ты будешь это делать до той самой минуты, пока не разонравится. И в уныние я не впадаю. По крайней мере не в связи со сложной жизнью «звезды рок-н-ролла» в России. С этим всё понятно. За 20 лет я со всеми тонкостями этого стрёмного социального статуса разобрался и смирился.

— Ты использовал термин «поп-панк». Можно ли говорить, что «Тараканы!» в этом десятилетии плотно вступили в некий «глэмовый» период? Судя по твоим майкам, новым сценическим костюмам, ты начинешь тяготеть к стадионным деятелям вроде KISS. Поскольку я наблюдая команду года этак с 1996, то некоторые трансформации мне отчётливо видны, но не всегда поняты. Ты порой как бы нарочно провоцируешь публику. То сменой имиджа, то сменой звучания, тем самым вызывая скептические замечания коллег. Дескать, Сид изменят настоящей  «трушной» теме в угоду, условно говоря, «формату». Причём на пользу это ему не идёт.  Я уверен, что твои музыкальные пристрастия не изменились. Это и Ramones, и Rancid, и Motorhead. Тогда зачем этот сценический компромисс или здесь всё-таки что-то совсем из другой области?
— Мне и моим парням (об участниках какого бы состава мы не говорили) всегда нравилась разная музыка. Разный гитарный рок, я имею в виду. Используя термин «поп-панк» сейчас, в этом разговоре с тобой, я имею в виду, что находясь в условной «панк» плоскости, мы не играем хардкор, фолк-панк, ска-панк, сибирский панк, колхозный панк и прочее. То есть термин я использую не точно, а условно. Типа, гитарный около-панк рок-н-ролл с мелодиями. Мы всегда использовали выразительные средства или просто приёмы из гранджа, металла, глэм-рока, того же ска или хардкора, пауэр-попа, регги, трэша и прочего. Никогда, ни одна наша пластинка не была чем-то чистым. Я говорю обо всём об этом только для того, что бы пояснить — нет никаких трансформаций. Есть просто периоды, когда на поверхность всплывает то или иное влияние, которое мы и без того испытываем. Клёво, наверное, играть в такой группе, как Motorhead. Но у нас не получается делать все песни на всех альбомах одинаковыми. Кто-то скажет — да у них просто нет стержня, или типа того. Ну да! У меня нет стержня. Мне многое нравится. И скоростные боевики и баллады. А что, это уже преступление что ли? К тому же тут есть ещё одни немаловажный момент — всю дорогу я был в этой группе лидером исключительно и только по праву историческому. Хотя бы потому, что я был у истоков и играю в группе до сих пор,  а не потому же, почему Лемми лидер в Motorhead. Он лидер ещё и потому, что единолично определяет саунд, эстетику, темы, имидж и прочее. У нас так никогда не было. Возвращаясь к теме нестабильного состава — у нас всегда была во всем полная творческая свобода. Хочешь самовыражаться? Самовыражайся! Никто мешать не будет, главное, чтобы твои идеи подходили группе.  Вот так и вышло, что песни всегда сочиняли все, кто мог это делать. Выглядели всё так, как хотели. Каждый новый человек привносил с собой очередную трансформацию. Иногда в кассу, иногда нет, но ведь очень сложно бывает порой сказать парню, которому ты вчера сам объявил творческую свободу — «Знаешь, вот эти твои рифы — полное говно, и в «Т!» они не подходят, я с ними ничего путного сделать не могу». Поэтому сидишь, ковыряешься, приспосабливаешь. И  так и эдак, и сбоку. Поэтому нет никаких искусственных трансформаций. Kiss я услышал и заценил раньше чем Pistols, ребята, приходя в группу, естественным образом меняют её звук, а коллеги свои скептические замечания могут присунуть себе в анус.

— После 20-ти лет, группа волей-неволей переходит в статус ветеранов. Людей, к которым принято прислушиваться. Какое-то время ты даже выступал на продюсерском поле. Организовывал панк-фесты, выпускал сборники «Типа панки и все такое!…». Постепенно от этой деятельности ты отошёл. Чем это продиктовано: отсутствием финансирования, и желания, неимением времени или тем, что нет нового материала? Как ты думаешь, есть ли ещё настоящие группы, те, что интересны тебе, те что доказывают что с рок-н-ролом всё в порядке?
— Ну, со сборниками, думаю, ответ очевиден. Они ушли в прошлое вместе с компактными дисками, на которых выходили. Хотя и в эпоху не лицензионных закачек, мы всё равно, пользуясь статусом ветеранов, смогли сделать что-то для новичков. Полгода у нас на сайте шёл конкурс на лучшую кавер-версию нашей песни, в преддверии 20-летия «Тараканов!». Такой, как бы, «Типа панки и всё такое!…» только на тему каверов песен «Т!» и в интернете, а не на CD. Что касается поддержки  «молодых групп», то у меня никогда не было амбиций первооткрывателя кого-то, или продюсера талантливых новичков. Мне нравилось составлять сборники, я думаю, это идёт от меломанских привычек, из подросткового периода. В СССР каждый пацан, завладев двумя мафонами и 15 кассетами с разными метал-альбомами, становился создателем собственных сборок. Я не исключение. Фестивали тоже прикольно мутить. Но всё кончилось, когда пришлось начать уделять всё внимание своей собственной группе и собственной карьере. А потом и ребята, желавшие играть панк-рок, провалились в ад, а вместо них из ада повалили ребята, желающие играть эмо, маткор, инди, скримо и прочее. А что мне с ними делать? Их музыка меня не прёт. А групп классных масса! Сейчас все играют на офигенном уровне, даже в регионах. Но, если честно, я ни за какой из русских сцен не слежу, и быть оригинальным, называя имена, не смогу. Вон, которые у «Афиши» на пикнике. Они, наверное, сейчас самые крутые. А так, мне нравятся отдельные песни у отдельных артистов.

— Вернёмся к «Тараканам!». Завершился юбилейный год и юбилейный тур. Вы съездили в серьёзную европейскую поездку, с надёжным райдером, рекламой, роуди и всем тем, что сопутствует странствующему бенду. Насколько гладко всё прошло с бытовой стороны и с человеческой? Насколько этот тур дал понять тебе, что группа однозначно крута, её воспринимают всерьёз и главное — каково это быть вместе долго и в относительно замкнутом пространстве, были ли конфликты? На «Нашествии», при всём моём личном негативном отношении к этому мероприятию, важном для российских групп фестивале, часть музыкантов нынешнего состава отсутствовала. Не стал ли тур очередной точкой раздора для «Таркаканов!» и не за горами очередные смены состава?
— Да, конфликты были, именно на бытовом уровне, на уровне непонимания каких-то первичных, базовых вещей. Причём первая ругань случилась в первый же день, что в общем-то не придало всему туру особой дополнительной радостной ауры. В остальном всё шло достаточно гладко. Нужно понимать, что несмотря на несколько наших предыдущих выездов в Европу, мы там по-прежнему новая, никому неизвестная и никому особо ненужная группа из России. Нам всё ещё только предстоит сделать себе имя, если удастся, создать реноме, собственных фэнов и прочее. Несмотря на то, что мы турили в Европе несколько раз, в этом туре почти не было городов, в которых мы бывали ранее. К тому же наш последний релиз там датируется 2004-м годом, и если наш швейцарский лейбл тогда и проявлял какую-то активность относительно создания паблисити для нас ( в чём я очень сомневаюсь) , то с тех пор прошелестело уже 7 лет. Для русской группы со слабо выговариваемым и плохо запоминающимся названием это практически означает, что надо всё начинать сначала. Мы и начали. Сквоты, хостелы, мешки с мерчем, спальные мешки, хардкор парни и девицы, угощающие нас своим странным веганским варевом. Да, и концерты для 17 человек…Как же без этого! Всё, как по нотам. Всё как у всех. Поэтому, этот тур мне не дал понять про группу ничего, кроме одного: мне по-прежнему в этой группе нужно больше остальных, потому что я готов ломится куда угодно, зачем угодно и на любых условиях. Про остальных я того же с полной уверенностью сказать не могу. Насчёт «однозначно круты»… Ты знаешь, там было два-три настолько адовых концерта, что я думал, что умру прежде чем добьюсь хоть какого-то отклика от немногочисленной публики. Я говорю о концертах, на которых я выворачивался наизнанку. Группа тоже играла отлично. Мы мочили только скоростные боевики перемежая их интернациональными панк- и рок-хитами, а публика демонстрировала настолько слабую заинтересованность в происходящем, что я готов был сдохнуть от отчаяния. Хорошо, что остальным достаточно накуриться после концерта, чтобы жизнь сразу показалась клёвой. А то мы бы точно принимались бы с жаром обсуждать каждый неудачный концерт, и ссоры и конфликты сопровождали бы нас каждый вечер без исключения. Но были и прекрасные концерты, с отлично «проданными» клубами, с прекрасной жаркой реакцией, многочисленными «бисами» и прочим. Кстати, у нас уже появилась кое-где эмигрантская панк-аудитория. Та, которая, естественно, намного больше ассимилирована в панк-хардкор сцену тех стран, где эти ребята живут, чем их старшие братья и родители вообще в какую-либо среду страны обитания. Эти ребята ходили на концерты, поддерживали нас, они были клёво перемешаны с панками местными, и именно эти концерты были самыми клевыми. На «Нашествии» и ещё три даты мы сыграли без двоих парней из группы (с достойной заменой, впрочем) потому что они несколько отвлеклись на запись со сторонним проектом, которая должна была происходить за границей. Так что это был временный состав, экспериментальный.

— Ты работал с Евгением Хавтаном над песней для нового альбома «Браво», став, в хорошем смысле, частью рок-истеблишмента. Одновременно ведёшь некий разговорные клубные ток-шоу, где подобно Генри Роллинзу имеешь возможность поделиться с аудиторией некими своими «внепесенными» мыслями. У тебя новый проект «Ракеты из России». К сожалению, редко пишешь статьи о музыке, а мне, признаться, они очень нравились.  На сколько легко тебе даётся этакая «музыкантская всеядность»? В каких ещё областях можно ожидать твоего появления?
— Да, я написал два текста для нового альбома «Браво». Первая песня «Плохой, хороший, злой» уже в эфире. Вторая, мне кажется, намного круче. Насчёт разговорных ток-шоу, это ты преувеличил. На самом деле, скорее всего ты имеешь в виду мой «творческий вечер», который действительно недавно достаточно успешно прошёл в Москве. Но, на самом деле, это всего лишь сольный концерт, акустический, просто в атмосфере дружеских посиделок за пивком, в небольших клубах. Поэтому там стоит микрофон в зале, и между песнями собравшиеся могут задавать любые вопросы,  на которые я отвечаю. А поговорить я люблю, поэтому разговорные куски часто кажутся длиннее, чем музыкальные. Кроме собственно песен «Т!» мы (в этом проекте занят я и наш гитарист Василий) играем кое-какие кавера, в том числе мои любимые песни таких групп как Э.С.Т. и «Ва-БанкЪ». Мы сделали не только «Тараканьи!» супер-хиты в акустическом переложении, но и всяческие наши раритетные, редкие песни. Те, про которые мы всё время слышим от фэнов, что пора бы их тоже играть, но в рамках «большой» группы всё как-то руки не доходят. «Ракеты из России» существуют с ноября 2010, и сейчас мы в рамках этой группы приступили к реализации русскоязычного проекта. Это альбом «Отцы и Deadы» — посвящение московскому рок-андеграунду конца 80-х, начала 90-х годов. На этом альбоме мы с парнями воздадим должное тем московским рок-группам, которые, наряду с заграничными кумирами, вдохновляли нас в детские и подростковые годы. Это такие имена как «Матросская тишина», «Пого», «Монгол Шуудан», те же «Ва-БанкЪ», Э.С.Т., «Чёрный обелиск», НАИВ и прочие… Мы будем брать песни из их андеграундных записей и делать современные кавер-версии. Я также продолжаю играть диджей сеты, мне всё это дико нравится. Мне это очень легко, хотя, признаюсь, что будь моя группа более востребована, ну, хотя бы раз в пять, чем она есть, мне бы ни одна из этих затей в голову бы не пришла. Если бы я метался по стране как Noize MC, мне было бы не до московского андеграунда 80-90-х. Ещё со Степаном Максимовым взялись за книгу. Ироничный фикшн из жизни отставных российских рок-звёзд, поехавших в реюнион-тур. Там есть персонажи типа Сергей Шайтан и Вован Граф.

— На твоем сайте идёт очень активная жизнь. Тут и переводы книги о Ramones, и обсуждения концертов, и просто общение. Всё говорит о том, что весь этот рок жив и кому-то нужен. Но тебе не обидно, что рэп-аудитория в разы больше? И считается, что на смену рок-н-роллу приходят люди, тянущие вроде как, похожую телегу — честную, порой правда совсем безнадёжную по настроению, но затрачивающие при этом всё же меньше усилий чем рок-музыканты? Видишь ли ты в этом некую ухмылку времени?
— Ну что делать, они имеют дело со словом, а мы — почти нет. Кто-то скажет типа: «Как так нет? Вы же слова сочиняете, и они мне даже нравятся!» Нет, ни фига, это не то же самое. Рэп-трек по своей сути —квинтэссенция послания, это спрессованная информация. По степени воздействия именно лирики, рэп-артисты имеют несравненно больше возможностей, чем мы — рабы песенной формы и трёхминутных длительностей. Они говорят, они несут столько сконцентрированной в одной песне инфы, что порой можно охуеть. Они реально грузят людей, но ведь это признак времени. Сейчас мы с тобой общаемся в «Скайпе», параллельно я отвечаю на сообщения в «Mail агенте», на почте, проверяю «Фейсбук» и читаю новости. Этот стиль жизни почти соответствует нормальному рэп-треку:  инфа, инфа, инфа, оффтоп, отвлеклись, инфа, инфа, снова по делу, отвлеклись, вернулись, инфа, инфа.  Мало того, что они совпадают со временем, так на рэп как бы ещё и мода пришла! До фига планктона и гопоты котирует рэпаков. А мы… Мы как были, так и есть.

— Ты наблюдаешь какие-то подвижки в своей аудитории? Насколько она меняется? Можно ли сказать, что «Тараканы!» этакая возрастная команда. То есть, несмотря на то, что тебе за 30 твоя аудитория продолжает оставаться не старше 25.
— Конечно, панк-рок в России музыка не для «солидных, умных, взрослых». Это по-прежнему детки, ну, может быть, среди них чуть больше 20-25-летних, чем 16-18-летних. Правда в последнем туре на концертах было очень много взрослых людей, под 30 или около, но это эффект «юбилейности» тура, я считаю.

— Ну и напоследок, что бы ты пожелал самим «Тараканам!», вступающим в очередную десятилетку?
— Очень бы не хотелось стать группой, которая существует «на старых дрожжах». Хотелось бы не потерять нюх, и быть в группе потому, что сочиняются новые клёвые песни.

Автор: Алексей Певчев.